останавливаться въ самыхъ лучшихъ гостиницахъ, обѣдать вмѣстѣ со здѣшними аристократами. И такъ, прощайте, сэръ! Если вы услышите, что я пойманъ, знайте, что меня нѣтъ въ живыхъ.
Джоржъ стоялъ твердый, какъ скала, и протянулъ руку съ видомъ принца. Добродушный старичокъ пожалъ ее съ самымъ сердечнымъ расположеніемъ и, высказавъ еще нѣсколько предостереженій, взялъ свой зонтикъ и побрелъ вонъ изъ комнаты.
Джоржъ задумчиво глядѣлъ на дверь, затворившуюся за нимъ. Вдругъ у него мелькнула какая-то мысль. Онъ быстро подошелъ къ двери и отворилъ ее.
— Мистеръ Вильсонъ, извините, еще одно слово.
Старый джентльменъ вернулся; Джоржъ попрежнему заперъ дверь на ключъ и нѣсколько секундъ стоялъ молча, въ нерѣшительности. Затѣмъ онъ сдѣлалъ надъ собою усиліе и поднялъ голову.
— Мистеръ Вильсонъ, вы все время относились ко мнѣ какъ христіанинъ, я хочу попросить у васъ еще одного дѣла христіанскаго милосердія.
— Что такое, Джоржъ?
— Видите ли, сэръ, вы говорили правду: я дѣйствительно страшно рискую. Ни одна живая душа во всемъ свѣтѣ не огорчится, если я умру, — прибавилъ онъ, тяжело дыша и съ трудомъ произнося слова — Меня убьютъ и закопаютъ, какъ собаку, а на другой день никто объ этомъ не вспомнитъ, никто, — исключая моей бѣдной жены. Она будетъ плакать и грустить. Не возьметесь ли вы, мистеръ Вильсонъ, передать ей эту булавочку. Она подарила мнѣ ее на Рождество, бѣдняжка! Отдайте ей ее и скажите, что я любилъ ее до самой смерти. Сдѣлаете вы это? да? Сдѣлаете? — спросилъ онъ горячо.
— Конечно, сдѣлаю, голубчикъ! сказалъ старый джентльменъ, взявъ булавку; глаза его были влажны, голосъ дрожалъ отъ волненія.
— Скажите ей одно, продолжалъ Джоржъ, — это мое послѣднее желаніе: если она можетъ добраться до Канады, пусть идетъ туда. Нечего смотрѣть на то, что госпожа была къ ней добра, что она любитъ свой домъ, я прошу ее во всякомъ случаѣ не возвращаться, — рабство всегда въ концѣ концовъ ведетъ къ несчастно. Скажите ей, чтобы она воспитала нашего мальчика свободнымъ человѣкомъ, и тогда ему не придется терпѣть то, что терпѣлъ я. Скажете вы ей все это, мистеръ Вильсонъ, скажете?
— Да, Джоржъ, все скажу, обѣщаю. Но я увѣренъ, что ты
останавливаться в самых лучших гостиницах, обедать вместе со здешними аристократами. И так, прощайте, сэр! Если вы услышите, что я пойман, знайте, что меня нет в живых.
Джорж стоял твердый, как скала, и протянул руку с видом принца. Добродушный старичок пожал ее с самым сердечным расположением и, высказав еще несколько предостережений, взял свой зонтик и побрел вон из комнаты.
Джорж задумчиво глядел на дверь, затворившуюся за ним. Вдруг у него мелькнула какая-то мысль. Он быстро подошел к двери и отворил ее.
— Мистер Вильсон, извините, еще одно слово.
Старый джентльмен вернулся; Джорж по-прежнему запер дверь на ключ и несколько секунд стоял молча, в нерешительности. Затем он сделал над собою усилие и поднял голову.
— Мистер Вильсон, вы всё время относились ко мне как христианин, я хочу попросить у вас еще одного дела христианского милосердия.
— Что такое, Джорж?
— Видите ли, сэр, вы говорили правду: я действительно страшно рискую. Ни одна живая душа во всём свете не огорчится, если я умру, — прибавил он, тяжело дыша и с трудом произнося слова — Меня убьют и закопают, как собаку, а на другой день никто об этом не вспомнит, никто, — исключая моей бедной жены. Она будет плакать и грустить. Не возьметесь ли вы, мистер Вильсон, передать ей эту булавочку. Она подарила мне ее на Рождество, бедняжка! Отдайте ей ее и скажите, что я любил ее до самой смерти. Сделаете вы это? да? Сделаете? — спросил он горячо.
— Конечно, сделаю, голубчик! сказал старый джентльмен, взяв булавку; глаза его были влажны, голос дрожал от волнения.
— Скажите ей одно, продолжал Джорж, — это мое последнее желание: если она может добраться до Канады, пусть идет туда. Нечего смотреть на то, что госпожа была к ней добра, что она любит свой дом, я прошу ее во всяком случае не возвращаться, — рабство всегда в конце концов ведет к несчастно. Скажите ей, чтобы она воспитала нашего мальчика свободным человеком, и тогда ему не придется терпеть то, что терпел я. Скажете вы ей всё это, мистер Вильсон, скажете?
— Да, Джорж, всё скажу, обещаю. Но я уверен, что ты
