вѣкъ грубаго вида; — оттого и бьютъ, и клеймятъ. Если бы они вели себя хорошо, ихъ бы не наказывали.
— Иначе сказать: Богъ создалъ ихъ людьми и ихъ трудно превратить въ скотовъ, — возразилъ скотопромышленникъ сухо.
— Умные негры не приносятъ никакого барыша своимъ господамъ, — продолжалъ другой, въ своей самодовольной тупости не замѣчавшій презрѣнія противника; — какая намъ корысть въ ихъ талантахъ и всемъ такомъ, если мы не можемъ обращать ихъ въ свою пользу? Сами же они употребляютъ свои таланты только на то, чтобы половчѣе провести насъ. У меня было штуки двѣ такихъ молодцовъ, и я поскорѣй продалъ ихъ на югъ. Я зналъ, что безъ этого я все равно, рано или поздно потеряю ихъ.
— Лучше попросите Бога, чтобы онъ создалъ для васъ особую породу людей, у которыхъ совсѣмъ не было бы души, замѣтилъ скотопромышленникъ.
На этомъ разговоръ былъ прерванъ: къ дверямъ и гостиницы подъѣхалъ небольшой одноконный кабріолетъ щегольского вида, въ немъ сидѣлъ хорошо одѣтый господинъ, а слуга негръ правилъ.
Вся компанія принялась разсматривать вновь прибывшаго съ тѣмъ любопытствомъ, съ какимъ обыкновенно кучка людей, пережидающихъ дождь, разсматриваетъ новое лицо. Онъ былъ высокаго роста, смуглъ, какъ испанецъ, съ красивыми, выразительными черными глазами, и тоже черными, какъ смоль, коротко остриженными курчавыми волосами. Его правильно очерченный орлиный носъ, тонкія губы и вся изящная фигура сразу убѣдили всѣхъ присутствовавшихъ, что это человѣкъ не простого званія. Онъ непринужденно перешелъ комнату, знакомъ указалъ слугѣ, куда поставить свой чемоданъ, сдѣлалъ общій поклонъ и со шляпой въ рукѣ такъ же непринужденно подошелъ къ буфету и назвалъ свое имя: Генри Бутлеръ, изъ Оклэнда, округъ Шельби. Затѣмъ онъ отвернулся, равнодушно подошелъ къ объявленію и прочелъ его.
— Джимъ, — сказалъ онъ своему негру, — мнѣ кажется, мы встрѣтили около Бернана одного молодца очень похожаго на это. Помнишь?
— Да, масса, — отвѣчалъ Джимъ, — только я не знаю относительно руки.
— Ну, этого то и я, понятно, не замѣтилъ, — отвѣчалъ незнакомецъ небрежно и, зѣвнувъ, подошелъ къ хозяину съ просьбой дать ему отдѣльную комнату, такъ какъ ему необходимо написать нѣсколько писемъ.
век грубого вида; — оттого и бьют, и клеймят. Если бы они вели себя хорошо, их бы не наказывали.
— Иначе сказать: Бог создал их людьми и их трудно превратить в скотов, — возразил скотопромышленник сухо.
— Умные негры не приносят никакого барыша своим господам, — продолжал другой, в своей самодовольной тупости не замечавший презрения противника; — какая нам корысть в их талантах и всём таком, если мы не можем обращать их в свою пользу? Сами же они употребляют свои таланты только на то, чтобы половчее провести нас. У меня было штуки две таких молодцов, и я поскорей продал их на юг. Я знал, что без этого я всё равно, рано или поздно потеряю их.
— Лучше попросите Бога, чтобы он создал для вас особую породу людей, у которых совсем не было бы души, заметил скотопромышленник.
На этом разговор был прерван: к дверям и гостиницы подъехал небольшой одноконный кабриолет щегольского вида, в нём сидел хорошо одетый господин, а слуга негр правил.
Вся компания принялась рассматривать вновь прибывшего с тем любопытством, с каким обыкновенно кучка людей, пережидающих дождь, рассматривает новое лицо. Он был высокого роста, смугл, как испанец, с красивыми, выразительными черными глазами, и тоже черными, как смоль, коротко остриженными курчавыми волосами. Его правильно очерченный орлиный нос, тонкие губы и вся изящная фигура сразу убедили всех присутствовавших, что это человек не простого звания. Он непринужденно перешел комнату, знаком указал слуге, куда поставить свой чемодан, сделал общий поклон и со шляпой в руке так же непринужденно подошел к буфету и назвал свое имя: Генри Бутлер, из Оклэнда, округ Шельби. Затем он отвернулся, равнодушно подошел к объявлению и прочел его.
— Джим, — сказал он своему негру, — мне кажется, мы встретили около Бернана одного молодца очень похожего на это. Помнишь?
— Да, масса, — отвечал Джим, — только я не знаю относительно руки.
— Ну, этого то и я, понятно, не заметил, — отвечал незнакомец небрежно и, зевнув, подошел к хозяину с просьбой дать ему отдельную комнату, так как ему необходимо написать несколько писем.
