что жена и теща стали считать его существомъ сверхъ-естественнымъ.
Наконецъ, внушивъ имъ должное повиновеніе, онъ сѣлъ въ лодку, чтобы переправиться къ набережной, которой далъ свое имя.
Даніель Кюильпъ, видѣвшій въ прекрасной погодѣ одно удобство, а именно то, что не надобно брать съ собою зонтика, вышелъ на берегъ и отправился къ своей набережной. Тамъ, первый предметъ представившійся взорамъ его, была пара ногъ, очень неудовлетворительно обутыхъ, качавшихся въ воздухѣ и принадлежавшихъ молодому сторожу, который стоялъ въ это время на головѣ и разсматривалъ въ этомъ положеніи видъ рѣки. Голосъ хозяина заставилъ его проворно вскочить на ноги и когда голова работника заняла опять законное мѣсто свое, на нее градомъ посыпались удары.
— Оставьте меня въ покоѣ! вскричалъ молодой человѣкъ, локтями отражая удары, наносимые ему Кюильпомъ: или вамъ самимъ худо будетъ!
— Ахъ ты, собака, отвѣчалъ Кюйльпъ, я приколочу тебя желѣзнымъ шестомъ, вытру тебѣ кожу скребницей и вырву тебѣ языкъ, если ты осмѣлишься сказать хоть одно слово.
Вмѣстѣ съ угрозами онъ протянулъ руку и всунувъ ее ловко между локтями молодаго человѣка, схватилъ его за голову и снова принялся колотить. Исполнивъ это, онъ какъ-бы успокоился.
— Не подступайтесь, сказалъ молодой человѣкъ, тряся головой и выставляя впередъ локти, какъ-бы для того, чтобы приготовиться къ новому нападенію.
— Не хочу больше, отвѣчалъ Кюильпъ, будетъ на первый разъ. Ступай, возьми ключъ.
— Зачѣмъ не бьете вы ровесниковъ? спросилъ молодой человѣкъ, подходя тихими шагами.
— Гдѣ мнѣ найти себѣ ровесниковъ, собака? вскричалъ Кюильпъ. Возьми этотъ ключъ, или я разможжу тебѣ голову. И въ самомъ дѣлѣ когда молодой человѣкъ подошелъ, онъ его ударилъ ключомъ по головѣ. Отворяй теперь контору.
