— Умоляемъ, мистрисъ Никльби!
— Но..... начала она....
— Что̀ за но? Такого слова нѣтъ въ лексиконахъ, перебилъ Плекъ.
— Рѣшительно нѣтъ: я искалъ, подтвердилъ Пайкъ.
— Но.... я никогда не бывала въ театрѣ.
— Тѣмъ лучше: спектакль отъ этого будетъ для васъ занимательнѣе. Въ ложу приглашены только свои: вашъ братецъ Ральфъ Никльби, лордъ Верисофтъ, Пайкъ и я. Не разстроивайте компаніи.—Сэръ Мольбери безъ ума отъ вашей дочери.
— О, какъ вы счастливы, что имѣете такую дочь! прибавилъ Пайкъ, и въ восторгѣ взявъ руку мистрисъ Никльби, прижалъ ее къ сердцу, между-тѣмъ какъ Плекъ повторялъ, сидя съ другой стороны и держа ея другую руку: вы очень счастливы! чрезвычайно счастливы!
Мистрисъ Никльби не знала, что̀ дѣлать. Нѣсколько времени она продолжала отговариваться отъ приглашенія; но депутаты сэръ Мольбери были такъ настойчивы, говорили такъ дружно, такъ много хвалили Катю. Добрая мать, по свойственной себѣ проницательности, тотчасъ приняла эти похвалы за новое подтвержденіе своей догадки, что сэръ Мольбери хочетъ жениться на ея дочери. Голова ея пошла кругомъ. На бѣду тогда не случилось при ней ни одного человѣка, который бы могъ разсѣять это заблужденіе. Мало-по-малу она стала защищаться слабѣе, потомъ замолчала, потомъ начала уже соглашаться въ возможности ѣхать въ театръ, и наконецъ дала слово. Плекъ и Пайкъ тотчасъ же ушли. Проводивъ ихъ за дверь, мистрисъ Никльби кинулась прямо къ комоду, чтобъ прибрать достойное украшеніе для будущей тещи знатнаго человѣка. Въ условленный часъ экипажъ Хока остановился у ея подъѣзда. Мистрисъ Никльби не слыхала въ себѣ души катясь въ щегольской коляскѣ по тѣмъ самымъ
