вышелъ на середину комнаты, и давъ знакъ, чтобы всѣ умолкли, провозгласилъ торжественно, что новый сочленъ ихъ, мистеръ Николай Никльби—человѣкъ геніяльный, по дарованіямъ и учености.
— Извините, сказала миссъ Сневеличи: не играли ли вы прежде въ Канторбери?
— Нѣтъ, сударыня, отвѣчалъ Николай.
— Удивительное сходство! Я знала тамъ одного молодаго человѣка, который былъ точь-въ-точь вы.
— Однако жъ это не я, сударыня. Я бы вѣрно не забылъ, если бы имѣлъ честь видѣть васъ прежде.
Миссъ Сневеличи граціозно улыбнулась и наклонилась къ своей пріятельницѣ.
— Канторбери, помнишь?
— Ахъ, помню.
Обѣ улыбнулись и стали шептаться.
— Милостивые государи и государыни! сказалъ Кромльзъ, выступивъ опять на средину комнаты: черезъ пять дней, въ слѣдующій понедѣльникъ, на портсмоутскомъ театръ, артистами труппы мистера Винсента Кромльза, представлена будетъ новая піеса, имя которой еще неизвѣстно, но каждому достанется прекрасная роль. Эта піеса—одно изъ превосходныхъ сочиненій нашего новаго сочлена мистеръ Никльби.
— Какъ! вскричалъ Николай, вскочивъ съ своего мѣста.
— Да, милостивые государи и государыни, продолжалъ директоръ, возвысивъ голосъ, чтобы заглушить восклицаніе Николая: піеса будетъ превосходная, въ трехъ актахъ, съ хорами, балетами и великолѣпнымъ спектаклемъ. Извольте готовиться. Васъ ожидаютъ слава и деньги!
Николай стоялъ, какъ пораженный громомъ. Онъ не могъ прійти въ себя, не могъ выговорить ни слова. Между-тѣмъ всѣ актеры, шумной толпою, повалили
