сказать.... это вздоръ, это гадко! но они обвиняютъ тебя въ.... въ.... У нихъ, видишь, пропало какое-то кольцо, и они осиливаются говорить, что....
— Знаю! перебилъ Николай. Жена Сквирса подложила тихонько негодное бисерное кольцо въ мое платье, въ то самое утро, когда случилась вся эта исторія. Она тогда была въ общей спальнѣ, и сана выслала меня вонъ. Вѣроятно, ей хотелось обвинить мѣня въ покражѣ этого кольца, чтобъ отказать мнѣ отъ мѣста и не заплатить жалованья. Я нашелъ кольцо, когда сѣлъ въ дилижансъ, и послалъ назадъ съ кондукторомъ. Теперь оно ужъ у нихъ.
— Вотъ видите! радостно вскричала Катя: я знала это, знала напередъ! Но скажи, Николай, что̀ это за воспитанникъ, котораго, говорятъ они, ты увезъ оттуда?
— Это—юродивая, несчастная тварь, доведенная до такого состоянія звѣрскою жестокостью Сквирсовъ. Онъ со мною здѣсь, въ Лондонѣ.
— Слышите? сказалъ опять Ральфъ своей невѣсткѣ: онъ самъ во всемъ сознается. Но какъ же ты смѣешь держать при себѣ этого воспитанника? Ты долженъ возвратить его.
— Ни за что въ свѣтѣ! Я отдамъ этого бѣдняка не иначе какъ отцу его. Я узнаю, кто его отецъ, и пробужу стыдъ въ сердцѣ этого человѣка, хоть бы въ немъ не осталось никакого человѣческаго чувства.
Ральфъ нѣсколько минутъ стоялъ нахмурившись и молчалъ, но потомъ, взглянувъ на Николая, сказалъ твердымъ голосомъ: Теперь не угодно ли выслушать слова два отъ меня?
— Говорите, пожалуй, отвѣчалъ Николай, обнимая сестру: для меня всё-равно что̀ бы вы ни сказали.
— Очень хорошо, сэръ. Но, можетъ-быть, найдутся другіе, кто слушаетъ что̀ я говорю, и уважаетъ слова
