совершенно новомъ. Смайкъ слѣдовалъ по пятамъ за своимъ другомъ, подстерегалъ всѣ его взгляды, движенія, силился отгадывать его мысли, старался безпрестанно ему угождать и услуживать, за то что Николай обращался съ нимъ какъ съ человѣкомъ, а не какъ съ собакой.
— Что̀ ты дѣлаешь, Смайкъ? спросилъ Николай.
— Ничего; жду васъ.
Говоря это, Смайкъ весело улыбался: казалось, что онъ блаженствуетъ, увидѣвъ наконецъ своего покровителя.
— Бѣдный! произнесъ Николай, ласково взявъ его руку.
Смайкъ тряхнулъ головой.
— Нѣтъ, сказалъ онъ: теперь ничего; теперь хорошо..... Но прежде.....
— Что̀ жъ прежде?… Послушай, мой другъ, хороша ли у тебя память?
— Не знаю. Прежде, кажется, я былъ очень памятливъ; но.... это прошло.
— А почему жъ тебѣ кажется, что ты прежде былъ памятливъ? спросилъ Николай, стараясь навести его на воспоминанія.
— Потому, отвѣчалъ Смайкъ, что я помню, какъ я былъ малъ. Это давно было, очень давно.... Но нѣтъ, я не знаю, давно ли; нѣтъ! не знаю. Меня всегда сбиваютъ, путаютъ мои мысли. Я ничего не помню; не понимаю, что̀ они мнѣ говорятъ..... постойте!.... постойте!.... гдѣ мы?
— Въ вашей комнатѣ, Смайкъ. Успокойся.
— Ахъ!.... да.... да! въ нашей комнатѣ.
— Скажи же мнѣ что-нибудь о своемъ дѣтствѣ; скажи, что̀ было тогда, какъ ты еще не лишился памяти? какое было время.... тепло, или холодно?
— Дождикъ… большой дождикъ. Было темно… не знаю ночь, что-ли.... когда я пріѣхалъ. Они собрались
