«Любезной маладой человекъ,
«Я знаю свѣтъ: ну, да что!
«Если вамъ когда-нибудь понадобитця друкъ въ Лондонѣ (не сердитесь за это: я только такъ думаю, а не то чтобы), квартира моя у Гольденъ-Сквера, недалеко отъ вашего дяди; тутъ есть домъ на углу. Можно за стать меня вечеромъ. Встарыя годы никто этого не стыдился: вотъ какъ! Но все прошло.
«Извините, что ѣсть ошибки. Я, того и гляди, позабуду, какъ и платьѣ надеваютъ. Все, что зналъ, по забылъ. Не мудрено было разучитця и грамотѣ.
«PS.Если будете около Бернардъ-Кастля, тамъ славная вотка въ трактире есть. Скажите, что со мной знакомы: васъ за это не осудятъ. Можно сказать: мистеръ Ноггсъ; потому что я также былъ преждѣ джентльменъ. Право, былъ прежъ де отъ личный джентльменъ!»
Разумѣется, Николай очень удивился, какъ содержанию этого письма, такъ и незнакомому имени подписавшагося. Но проѣхать слишкомъ двѣсти миль въ дурную погоду, это такое лекарство отъ думъ и такое вѣрное средство заснуть на жесткой постели, что нашъ молодой герой не успѣлъ еще дать полнаго разгула своимъ догадкамъ, какъ уже вѣки его смѣжились и сонъ осѣнилъ его черными своими крыльями. Непріятный блескъ свѣчки, поднесенной къ самымъ глазамъ, и знакомый голосъ мистера Сквирса, заставили его проснуться въ самомъ восхитительномъ періодѣ ночной мечты.
— Семь часовъ, Никльби, сказалъ Сквирсъ: пора вставать! Ну, живѣе.
Николай не заставилъ будить себя болѣе, вскочилъ, одѣлся; между-тѣмъ Сквирсъ растворилъ ставни и задулъ свѣчу.
— Въ школу! сказалъ онъ, взявъ въ руки тяжелую плеть, и повелъ Николая къ одному изъ ветхихъ деревянныхъ строеній, которыя были раскиданы въ безпорядкѣ позади дому. Сюда! вотъ нашъ педагогическій амбаръ!
