тѣли, оттого ли что торговали модными товарами, или отъ нѣкоторыхъ другихъ оборотовъ. Но во всякомъ случаѣ,—такъ разсуждала мистрисъ Никльби, и весьма логически,—если какая-нибудь молодая женщина умѣла нажиться, будучи модной торговкой, то почему же не разбогатѣть и Катѣ? Миссъ Ла-Криви, призванная на помощь для рѣшенія этой задачи, была вообще такого мнѣнія, что въ Катѣ нѣтъ ничего такого, что могло бы воспрепятствовать обогащенію посредствомъ торговли чепчиками и шляпками; но входя въ частные виды, она, плюнувши, изъявила некоторое сомнѣніе насчетъ того, не вредить ли ремесло швеи здоровью молодой дѣвушки.
— Я писала портреты съ трехъ швей, сказала она: и помню, онѣ были такія блѣдныя, что мнѣ почти не было надобности въ карминѣ.
— Это ничего не доказываетъ, возразила мистрисъ Никльби: я, напротивъ, помню одну швею, которую мнѣ рекомендовали, когда я шила себѣ малиновый салопъ.... въ ту пору были въ модѣ малиновые салопы и очень милые, не правда ли?… она была такая красная, что право почти одного цвѣту съ моимъ салопомъ.
И такими доводами мистрисъ Никльби блистательно опровергла всѣ замѣчанія о трудностяхъ ремесла швеи, а когда ей сказали, что мистеръ Ральфъ желаетъ помѣстить ее съ Катею въ своемъ пустомъ домѣ, отъ котораго до магазина мадамъ Манталини надо было проходить изъ конца въ конецъ цѣлый Лондонъ, то она характеристически замѣтила, что Катѣ очень пріятно возвращаться домой по вечерамъ въ хорошую погоду, и не менѣе характеристически упустила изъ виду, что дурная погода случается чаще хорошей.
Какъ бы то ни было, но на другой день, въ пять часовъ пополудни, кто-то постучался у дверей. Отворили: это былъ Ноггсъ.
— Мы готовы, сказала мистрисъ Никльби.
