— Въ самомъ дѣлѣ! вскрикнула обрадованная мистрисъ Никльби. Ну, вотъ видишь ли, Катя? я говорила, что братецъ про насъ не забудетъ. Дѣйствительно, братецъ, вчера,—да, не далѣе какъ вчера, и именно за завтракомъ,—я говорила ей: «Повѣрь, Катя, если твой дяденька опредѣлилъ Николая къ такому прекрасному мѣсту, такъ онъ и насъ съ тобой не оставитъ безъ помощи.» Ну, такъ ли это было? такъ ли я говорила тебѣ, Катя? а? У тебя хорошая память; ты, вѣрно.....
— Позвольте, сударыня, перебилъ Ральфъ: позвольте мнѣ разсказать.....
— Не мѣшай дяденькѣ разсказывать, Катя, сказала мистрисъ Никльби. У него время дорого, мой другъ, и хотя тебѣ, конечно, очень хочется, чтобы онъ подольше у насъ посидѣлъ,—я знаю, тебѣ этого очень хочется, шалунья! потому-что ты любишь дяденьку,—ну, да что дѣлать! мы должны помнить, что ему некогда тѣшить насъ своимъ присутствіемъ, потому-что.....
— Благодарю, сударыня, благодарю. Я совѣтовалъ бы и вамъ внушить своимъ дѣтямъ, чтобы они поменьше говорили, а трудились по-моему.
— О, непремѣнно, братецъ!—Катя, мой другъ, напиши объ этомъ въ первомъ письмѣ къ Николаю.
— Слушаю, маменька.
— Поговоримъ же теперь о мѣстъ, которое я нашелъ для племянницы. Это—въ одномъ модномъ магазинѣ мѣсто швеи. Надѣюсь, что вы одобрите мой выборъ. Содержатели модныхъ магазиновъ въ Лондонъ чрезвычайно скоро богатѣютъ, и не рѣдко дѣлаются милліонщиками.
— Ахъ! да, да; очень не рѣдко, очень не рѣдко. Дяденька говорить сущую правду, Катя. Я помню, когда мы съ твоимъ бѣднымъ папенькой, послѣ нашей свадьбы, ѣздили въ городъ, я тамъ заказала себѣ со-
