бренныя выдумки человѣческой суеты и дернулъ еще разъ звонокъ.
— Дома ли мистрисъ Никльби?
— Вы хотите сказать, мистрисъ Ла-Криви? спросила вышедшая служанка.
— Никльби! повторилъ грубо Ральфъ, какъ-будто разсердившись, что она дерзнула его поправить.
Въ это время послышался изъ глубины корридора тоненькій женскій голосокъ:—Кого спрашиваютъ?
— Мистрисъ Никльби, отвечалъ Ральфъ.
— Это во второмъ этажъ, Анна. Какая, ты глупая! Ну, говори: дома ли второй этажъ?
— Не знаю, сударыня. Кто-то сей-часъ вышелъ, но кажется, это не второй этажъ, а чердакъ.
— Фу, Боже мой! да ты ничего не знаешь? Поди, справься скорѣе.
Служанка побѣжала на лѣстницу, устроенную, съ большимъ знаніемъ механики, изъ обломковъ ступенекъ. Между-темъ Ральфъ обратился къ невидимому существу съ тоненькимъ голоскомъ.
— Вѣроятно, я имѣю честь говорить съ хозяйкой дому?
На этотъ вопросъ, изъ глубины корридора показался большой желтый токъ, осѣненный цвѣтами и перьями, которыя красиво качались отъ движенія головы, составлявшей его основаніе.
— Да, сэръ, я снимаю часть дому, и отъ себя отдаю квартиры жильцамъ.
— Въ такомъ случаѣ, мнѣ хотелось бы поговорить съ вами сударыня, если позволите.
Желтый токъ отвѣчалъ: «милости просимъ!» и Ральфъ вошелъ въ маленькую комнату въ первомъ этаже, гдѣ его приняла миніатюрная старушка лѣтъ пятидесяти, рекомендуясь, что она, миссъ Ла-Криви и занимается писаніемъ миніатюрныхъ портретовъ.
— Вамъ, вѣрно, нуженъ миніатюръ? сказала она,
