Не смотря на огромное народонаселеніе Лондона, гдѣ мистеръ Никльби учредилъ свое мѣстопребываніе, онъ не находилъ въ немъ ни одного дружескаго лица: смотрѣлъ смотрѣлъ, искалъ искалъ,—все по пустому! только разбаливались глаза, да изнывало сердце; и, уставши отъ поисковъ, добрый мистеръ Годфри, для отдыху глядѣлъ на сѣрую картину своего домашняго быту.
Къ числу предметовъ, которые утѣшали бѣднаго Годфри въ этомъ домашнемъ быту, принадлежали два сына, Ральфъ и Николай. Оба они воспитывались въ одномъ училище, оба слыхали отъ матери однѣ и тѣ же наставленія, какъ тяжело ихъ отцу отъ бѣдности, и какъ напротивъ всѣ кланяются ихъ богатому дѣду: однако жъ это не сдѣлало мальчиковъ похожими другъ на друга. Младшій, Николай, остался на цѣлую жизнь уступчивымъ, скромнымъ, болѣе всего любилъ сель скую тишину и свое спокойствіе; старшій, Ральфъ, напротивъ вывелъ изъ материнскихъ нравоученій такое заключеніе, что на свѣтѣ нѣтъ ничего благороднѣе де негъ, что онѣ источникъ жизни, счастія и силы, и что умному человѣку нечего затрудняться въ выборѣ путей, ведущихъ къ такому чудесному источнику. Мало того: прилагая эту теорію къ практикѣ, Ральфъ еще въ шко лѣ, началъ заниматься банкирскими дѣлами, которыя враги банкировъ называютъ ростовщичьими. Сперва онъ давалъ взаймы своимъ товарищамъ перья и бумагу на короткіе сроки; потомъ операціи его распространи лись до мѣдныхъ денегъ, и тутъ онъ сталъ уже дѣлать довольно выгодные обороты. Вексельный уставъ у него былъ простъ: четыре гроша за грошъ и капи талъ съ процентами долженъ быть выплаченъ непре мѣнно въ субботу, когда бы ни былъ сдѣланъ заемъ, въ понедѣльникъ или въ пятницу. Это чрезвычайно об легчало все расчеты и отклоняло всякія недоразумѣнія.
Наконецъ въ положеніи бѣднаго Готфри Никльби
