Московский не захочетъ войны съ орденомъ, пока yе управится съ купеческими городами.... Умный человѣкъ!
О, мы бы съ нимъ задушили этихъ ревельскихъ вагабундовъ, а почтеннаго Бернгарда фонъ-деръ-Борга я бы сжегъ передъ магистратомъ для потѣхи и науки.....
ДОРОТЕЯ. Пфуй, Fraterchen![1] Жечь живыхъ людей
СИЛЬВЕСТРЪ. Изъ любви къ другимъ живымъ людямъ; для истребленія соблазна, для чистоты всеобщей, для безопасности нашихъ владѣній отъ внѣшнихъ и внутреннихъ враговъ. Vides ne?[2].... мы раздѣляемъ замокъ съ нашимъ врагомъ и его любовницами
ДОРОТЕЯ. Это сестры Бернгарда..... И вы Фратерхенъ.....
СИЛЬВЕСТРЪ. Tace!.... Tace![3].... Никогда въ Ригѣ пебывалъ магистръ; онъ шатался по ближайшимъ замкамъ, какъ надзиратель за бодростію ордена, а орденъ былъ нашею духовною стражею — и опять будетъ, me hercule[4], или я не сойду во гробъ собственною смертію. Non semper imbres[5] говорить Горацій; будетъ и у насъ погода; мы постараемся перекинуть тучи на небо магистра..... Ага! Шарфенбергъ.
ВЫХОДЪ ВТОРЫЙ.
СИЛЬВЕСТРЪ. Accipe benedictionem in nomine Dei et benevotentiam nostram![6] Ну, что!....
ШАРФЕНБЕРГЪ (оглядываясь). Arcana proesenti filia[7].....
СИЛЬВЕСТРЪ. Statim, statim[8]..... Нашъ другъ крѣпко усталъ, Доротея! Похозяйничай; прикажи въ круглой залѣ приготовить хорошій обѣдъ съ принадлежностями; — тамъ и отдохнуть ему.....
ВЫХОДЪ ТРЕТІЙ.
СИЛЬВЕСТРЪ. Ну, что! —
ШАРФЕНБЕРГЪ. Неудача вездѣ! — Я поѣхалъ въ Московію черезъ невскія волости; купцы захватили меня, но писемъ не
——————