или теченіемъ отъ береговъ какой-то отдаленной суши, можетъ быть, съ архипелага Полярной Америки.
Между тѣмъ зима надвигалась быстрыми шагами: уже начиналъ падать снѣгъ, температура воздуха и воды опускалась ниже нуля, и если „Вега“ находила еще дорогу среди пловучаго льда по незамерзшему морю, то потому только, что соленая морская вода замерзаетъ не при нулѣ градусовъ, а ниже. 5 сентября прошли мимо большой Чаунской губы и на другой день увидѣли мысъ Шелагскій. Казалось, до Берингова пролива было рукой подать. „Вега“ безъ сомнѣнія достигла бы цѣли своего плаванія уже черезъ нѣсколько дней, если бы могла подвигаться впередъ съ прежней скоростью. Но, увы! Ночи становились длиннѣе, мракъ дѣлался такъ непроницаемъ, что вечеромъ судно должно было останавливаться на нѣсколько часовъ и стоять, зацѣпившись якоремъ за какую-нибудь большую льдину. Съ тревогой смотрѣлъ Норденшилъдъ навстрѣчу неприглядному будущему. Успѣютъ ли они ускользнуть изъ холодныхъ объятій зимы, которая какъ бы гналась за ними по пятамъ и усыпала путь „Веги“ всевозможными препятствіями, или же они сдѣлаются жертвой ея и проведутъ цѣлый годъ неподвижно у безлюдныхъ береговъ. Впрочемъ, нѣтъ — берегъ не былъ вовсе лишенъ людей: въ то самое время, какъ „Вега“ огибала Шелагскій мысъ, команда увидала въ морѣ лодку, набитую пассажирами. Появленіе ихъ вызвало настоящую суматоху — всѣ кинулись наверхъ, кромѣ… повара. Эта оригинальная личность не интересовалась ничѣмъ, кромѣ своихъ кастрюлей и сковородъ; достаточно сказать, что поваръ этотъ, объѣхавъ кругомъ всю Азію и Европу, ни разу не съѣзжалъ на берегъ. Куча людей, сидѣвшихъ въ лодкѣ, махала руками, давая тѣмъ знать, что
или течением от берегов какой-то отдаленной суши, может быть, с архипелага Полярной Америки.
Между тем зима надвигалась быстрыми шагами: уже начинал падать снег, температура воздуха и воды опускалась ниже нуля, и если «Вега» находила еще дорогу среди плавучего льда по незамерзшему морю, то потому только, что соленая морская вода замерзает не при нуле градусов, а ниже. 5 сентября прошли мимо большой Чаунской губы и на другой день увидели мыс Шелагский. Казалось, до Берингова пролива было рукой подать. «Вега», без сомнения, достигла бы цели своего плавания уже через несколько дней, если бы могла подвигаться вперед с прежней скоростью. Но, увы! Ночи становились длиннее, мрак делался так непроницаем, что вечером судно должно было останавливаться на несколько часов и стоять, зацепившись якорем за какую-нибудь большую льдину. С тревогой смотрел Норденшильд навстречу неприглядному будущему. Успеют ли они ускользнуть из холодных объятий зимы, которая как бы гналась за ними по пятам и усыпала путь «Веги» всевозможными препятствиями, или же они сделаются жертвой ее и проведут целый год неподвижно у безлюдных берегов. Впрочем, нет — берег не был вовсе лишен людей: в то самое время, как «Вега» огибала Шелагский мыс, команда увидала в море лодку, набитую пассажирами. Появление их вызвало настоящую суматоху — все кинулись наверх, кроме… повара. Эта оригинальная личность не интересовалась ничем, кроме своих кастрюлей и сковород; достаточно сказать, что повар этот, объехав кругом всю Азию и Европу, ни разу не съезжал на берег. Куча людей, сидевших в лодке, махала руками, давая тем знать, что
