въ своемъ чумѣ, т. е. шатрѣ, въ качествѣ боговъ защитниковъ и приносящихъ удачу на промыслѣ.
Божки представляли подобія грубыхъ самодѣльныхъ куколъ вродѣ тѣхъ, какія устраиваютъ себѣ дѣти изъ какой-нибудь щепки, обернувъ ее въ тряпки, подпоясавъ обрывкомъ матеріи и намѣтивъ углемъ глаза, ротъ и носъ. Русскіе жители, которые обитали въ Хабаровѣ, относились къ этимъ самоѣдскимъ божкамъ, кажется, съ не меньшимъ почтеніемъ, чѣмъ самоѣды, и приписывали имъ ту же силу, какъ своимъ святымъ. Они сообщили Норденшильду, что въ окрестности есть немало холмовъ, вершины которыхъ уставлены множествомъ большихъ болвановъ, которымъ самоѣды приносятъ жертвы. На просьбы Норденшильда указать ему эти „храмы“ или мольбища, собесѣдники отвѣтили сначала рѣшительнымъ отказомъ. Видно было, что любопытство заѣзжаго иностранца внушало имъ страхъ, какъ бы божества не оскорбились и не отомстили тому, кто рѣшится сопровождать его къ святынѣ. Лишь неотступныя, настойчивыя убѣжденія и обѣщаніе хорошей награды смогли соблазнить одного изъ мѣстныхъ русскихъ, согласившагося наконецъ сопровождать Норденшильда къ одному изъ самоѣдскихъ святилищъ. При этомъ случаѣ путешественники испытали всѣ прелести ѣзды по моховой тундрѣ въ самоѣдскихъ саняхъ. Запряженные въ нихъ олени, которыхъ проводникъ погонялъ длинной, заостренной на концѣ палкой, неслись впередъ во всю прыть своихъ ногъ, въ то время какъ злополучные сѣдоки, непривычные къ такого рода ѣздѣ, употребляли всѣ усилія, только бы не вывалиться изъ прыгавшаго по кочкамъ экипажа. Святилище, предметъ горячаго любопытства Норденшильда, находилось на островѣ Вайгачѣ отдѣленномъ отъ Хабарова
в своем чуме, то есть шатре, в качестве богов защитников и приносящих удачу на промысле.
Божки представляли подобия грубых самодельных кукол вроде тех, какие устраивают себе дети из какой-нибудь щепки, обернув ее в тряпки, подпоясав обрывком материи и наметив углем глаза, рот и нос. Русские жители, которые обитали в Хабарове, относились к этим самоедским божкам, кажется, с не меньшим почтением, чем самоеды, и приписывали им ту же силу, как своим святым. Они сообщили Норденшильду, что в окрестности есть немало холмов, вершины которых уставлены множеством больших болванов, которым самоеды приносят жертвы. На просьбы Норденшильда указать ему эти «храмы» или мольбища собеседники ответили сначала решительным отказом. Видно было, что любопытство заезжего иностранца внушало им страх, как бы божества не оскорбились и не отомстили тому, кто решится сопровождать его к святыне. Лишь неотступные, настойчивые убеждения и обещание хорошей награды смогли соблазнить одного из местных русских, согласившегося наконец сопровождать Норденшильда к одному из самоедских святилищ. При этом случае путешественники испытали все прелести езды по моховой тундре в самоедских санях. Запряженные в них олени, которых проводник погонял длинной, заостренной на конце палкой, неслись вперед во всю прыть своих ног, в то время как злополучные седоки, непривычные к такого рода езде, употребляли все усилия, только бы не вывалиться из прыгавшего по кочкам экипажа. Святилище, предмет горячего любопытства Норденшильда, находилось на острове Вайгаче отделенном от Хабарова
