никакой возможности. Сколько разъ судно устремлялось въ узкіе протоки, открывавшіеся между необозримыми ледяными полями, когда вѣтеръ или теченіе раздвигали ихъ! Сколько разъ сдвигавшіеся края льдинъ грозили раздавить корабль, какъ орѣховую скорлупу! Все было пустынно. Но когда Баренцъ съ тяжелымъ чувствомъ разочарованія повернулъ назадъ, чтобы пуститься въ обратный путь, было уже поздно. Суда оказались запертыми въ бухтѣ восточнаго берега Новой Земли. Напиравшіе съ моря льды притиснули ихъ къ берегу, высоко взгромоздили на воздухъ, сильно помяли и сломали руль. Не оставалось ничего другого, какъ поспѣшно снести самыя необходимый вещи и запасы на берегъ, прежде чѣмъ неумолимый ледъ поглотитъ суда. Такимъ образомъ одинокая кучка людей очутилась на пустынномъ берегу вдали отъ всякихъ населенныхъ мѣстъ, отрѣзанная отъ нихъ замерзшимъ моремъ, готовясь встрѣтить быстро надвигавшуюся зиму. Многочисленные слѣды дикихъ сѣверныхъ оленей и груды древесныхъ стволовъ, которые морскія волны накидали по всему побережью этого совершенно лишеннаго лѣса острова, внушали оробѣвшимъ было морякамъ увѣренность, что по крайней мѣрѣ они не останутся безъ пищи и топлива. Они собрали громадную кучу дровъ на зиму и изъ лучшихъ бревенъ спѣшно принялись строить избу, которую закончили къ концу октября. Зима 1596—97 г., которую Баренцъ и 16 его спутниковъ провели на Новой Землѣ, представляла собою непрерывную цѣпь лишеній, опасностей и всевозможныхъ страданій, которыя путешественники вынесли болѣе или менѣе благополучно лишь благодаря мужеству и непоколебимому терпѣнію. Зимовка эта особенно замѣчательна потому, что европейцы знакомились со всѣми ужасами
никакой возможности. Сколько раз судно устремлялось в узкие протоки, открывавшиеся между необозримыми ледяными полями, когда ветер или течение раздвигали их! Сколько раз сдвигавшиеся края льдин грозили раздавить корабль, как ореховую скорлупу! Все было пустынно. Но когда Баренц с тяжелым чувством разочарования повернул назад, чтобы пуститься в обратный путь, было уже поздно. Суда оказались запертыми в бухте восточного берега Новой Земли. Напиравшие с моря льды притиснули их к берегу, высоко взгромоздили на воздух, сильно помяли и сломали руль. Не оставалось ничего другого, как поспешно снести самые необходимый вещи и запасы на берег, прежде чем неумолимый лед поглотит суда. Таким образом одинокая кучка людей очутилась на пустынном берегу вдали от всяких населенных мест, отрезанная от них замерзшим морем, готовясь встретить быстро надвигавшуюся зиму. Многочисленные следы диких северных оленей и груды древесных стволов, которые морские волны накидали по всему побережью этого совершенно лишенного леса острова, внушали оробевшим было морякам уверенность, что по крайней мере они не останутся без пищи и топлива. Они собрали громадную кучу дров на зиму и из лучших бревен спешно принялись строить избу, которую закончили к концу октября. Зима 1596—1597 гг., которую Баренц и шестнадцать его спутников провели на Новой Земле, представляла собою непрерывную цепь лишений, опасностей и всевозможных страданий, которые путешественники вынесли более или менее благополучно лишь благодаря мужеству и непоколебимому терпению. Зимовка эта особенно замечательна потому, что европейцы знакомились со всеми ужасами
