Я зналъ въ вѣкахъ, какъ рухнулъ мастодонтъ,
Я строилъ западню объемной ямы.
Узнали дротикъ мой гиппопотамы.
Я велъ въ войнѣ свирѣпый фронтъ на фронтъ.
5 Позднѣй, Китайскій свой раскрывши зонтъ,
Землѣ и Небу выстроилъ я храмы.
Въ другой странѣ возславилъ имя Брамы.
По кругу весь прошелъ я горизонтъ.
Отъ Индіи, гдѣ сказочны бананы[1],
10 И духовъ столько, сколько мушкары,
Я прочь ушелъ, иной ища игры.
И я люблю надрѣчные туманы,
И въ дни декабрьской трезвенной поры
Разумныхъ мыслей сны и караваны.
Я знал в веках, как рухнул мастодонт,
Я строил западню объёмной ямы.
Узнали дротик мой гиппопотамы.
Я вёл в войне свирепый фронт на фронт.
5 Поздней, Китайский свой раскрывши зонт,
Земле и Небу выстроил я храмы.
В другой стране восславил имя Брамы.
По кругу весь прошёл я горизонт.
От Индии, где сказочны бананы[1],
10 И духов столько, сколько мушкары,
Я прочь ушёл, иной ища игры.
И я люблю надречные туманы,
И в дни декабрьской трезвенной поры
Разумных мыслей сны и караваны.
