Когда я думаю, что предки у коня,
Въ безчисленныхъ вѣкахъ, чьи густы вереницы,
Являли странный ликъ съ размѣрами лисицы,
Во мнѣ дрожитъ восторгъ, пронзающій меня.
5 На огненномъ пиру творящаго Огня,
Я червь, я хитрый змѣй, я быстрокрылость птицы,
Умъ человѣка я, чья мысль быстрѣй зарницы,
Сознаніе міровъ живетъ во мнѣ, звеня.
Природа отошла отъ своего Апрѣля,
10 Но наслоеньями записаны слова.
Мѣняется размѣръ, но пѣсня въ немъ жива.
И Божья новая еще насъ ждетъ Недѣля.
Не такъ ужь далеки предъ ликомъ Божества
Акульи плавники и пальцы Рафаэля.
Когда я думаю, что предки у коня,
В бесчисленных веках, чьи густы вереницы,
Являли странный лик с размерами лисицы,
Во мне дрожит восторг, пронзающий меня.
5 На огненном пиру творящего Огня,
Я червь, я хитрый змей, я быстрокрылость птицы,
Ум человека я, чья мысль быстрей зарницы,
Сознание миров живёт во мне, звеня.
Природа отошла от своего Апреля,
10 Но наслоеньями записаны слова.
Меняется размер, но песня в нём жива.
И Божья новая ещё нас ждёт Неделя.
Не так уж далеки пред ликом Божества
Акульи плавники и пальцы Рафаэля.
