И, можетъ-быть, что съ Богомъ я ровесникъ,
И, можетъ-быть, что Имъ я сотворенъ.
Но что мнѣ въ томъ? Цвѣтокъ мой—смертный ленъ.
И каждый мигъ—мнѣ неизвѣстный вѣстникъ.
5 Лишь въ производномъ помыслъ мой—кудесникъ,
Хоть Божествомъ мой разумъ обрамленъ.
Въ мірскомъ пиру, среди живыхъ племенъ,
Кто бъ ни былъ я, я—недовольный мѣстникъ.
Нѣтъ, вольный вѣтеръ намъ не побратимъ.
10 Мы на путяхъ земного разсужденья
По грани ощущенія скользимъ.
Проходитъ часъ, мы измѣнились съ нимъ.
Горимъ въ кострахъ безбрежнаго хотѣнья,
Но нашъ огонь всегда уходитъ въ дымъ.
И, может быть, что с Богом я ровесник,
И, может быть, что Им я сотворён.
Но что мне в том? Цветок мой — смертный лён.
И каждый миг — мне неизвестный вестник.
5 Лишь в производном помысл мой — кудесник,
Хоть Божеством мой разум обрамлён.
В мирском пиру, среди живых племён,
Кто б ни был я, я — недовольный местник.
Нет, вольный ветер нам не побратим.
10 Мы на путях земного рассужденья
По грани ощущения скользим.
Проходит час, мы изменились с ним.
Горим в кострах безбрежного хотенья,
Но наш огонь всегда уходит в дым.
