Трепещетъ листъ забвенно и устало,
Одинъ межь черныхъ липовыхъ вѣтвей.
Ужь скоро бѣлый духъ густыхъ завѣй[1]
Качнетъ лебяжьимъ пухомъ опахала.
5 Зима идетъ, а лѣта было мало.
Лишь разъ весной звенѣлъ мнѣ соловей.
О, вѣтеръ, въ сердце вольности навѣй.
Былъ скуденъ медъ. Пусть отдохнетъ и жало.
Прощай, черезъ меня пропѣвшій садъ,
10 Поля, лѣса, луга, рѣка, и дали.
Я съ вами видѣлъ въ творческомъ кристалѣ
Игру и соотвѣтствія громадъ.
Есть часъ, когда цвѣты и звѣзды спятъ,
Зеркальный токъ тайкомъ крѣпитъ скрижали.
Трепещет лист забвенно и устало,
Один меж чёрных липовых ветвей.
Уж скоро белый дух густых завей[1]
Качнёт лебяжьим пухом опахала.
5 Зима идёт, а лета было мало.
Лишь раз весной звенел мне соловей.
О, ветер, в сердце вольности навей.
Был скуден мёд. Пусть отдохнёт и жало.
Прощай, через меня пропевший сад,
10 Поля, леса, луга, река и дали.
Я с вами видел в творческом кристалле
Игру и соответствия громад.
Есть час, когда цветы и звёзды спят,
Зеркальный ток тайком крепит скрижали.
