15 Она стоитъ, его восторги вспоминаетъ,
Дрожа, склоняетъ взоръ надъ палачемъ своимъ,
И вдругъ, сама—палачъ, блестящій мечъ вздымаетъ,—
И тяжкій мечъ, сверкнувъ, упалъ надъ нимъ!
15 Она стоит, его восторги вспоминает,
Дрожа, склоняет взор над палачом своим,
И вдруг, сама — палач, блестящий меч вздымает, —
И тяжкий меч, сверкнув, упал над ним!
Сирена.
Во взорѣ твоемъ точно бьется волна:
Сіяетъ въ немъ ласка, въ немъ дышетъ измѣна.
Такою же лаской коварной полна
И взоромъ такимъ же—плѣняла сирена!
5 Когда она голосомъ нѣжнымъ пловцовъ
Манила въ объятія бездны пустынной,—
Тотъ голосъ былъ твой—полный ласковыхъ словъ,
Дрожащій любовью и дѣтски-невинный!
И въ мигъ, когда въ безднѣ корабль погибалъ,
10 Когда надъ тонувшими искрилась пѣна,—
Твой смѣхъ обольстительно-нѣжный звучалъ,
Твоею улыбкой смѣялась сирена!
Сирена
Во взоре твоём точно бьётся волна:
Сияет в нём ласка, в нём дышит измена.
Такою же лаской коварной полна
И взором таким же — пленяла сирена!
5 Когда она голосом нежным пловцов
Манила в объятия бездны пустынной, —
Тот голос был твой — полный ласковых слов,
Дрожащий любовью и детски-невинный!
И в миг, когда в бездне корабль погибал,
10 Когда над тонувшими и́скрилась пена, —
Твой смех обольстительно-нежный звучал,
Твоею улыбкой смеялась сирена!
