бы было гдѣ куковать кукушкѣ. Благой, онъ умѣетъ однако быть грознымъ, и когда заносчивый Юкагайненъ, неподросшій пѣвецъ заклинаній, вызываетъ его на состязаніе, Вэйнемэйненъ запѣлъ заговоръ, на дугѣ у Юкагайнена выросли вѣтки, на хомутъ его лошади навалилась ива, кнутъ превратился въ осоку, мечъ сталъ молніей, раскрашенный лукъ всталъ радугой, рукавицы стали цвѣтами, а самъ Юкагайненъ потонулъ до рта въ зыбучихъ пескахъ, въ трясинѣ, и потонулъ бы вовсе, еслибы Вэйнемэйненъ не пропѣлъ заговоръ обратнаго дѣйствія и не расчаровалъ свою чару.
Изъ костей щуки, которая плаваетъ въ Морѣ и знаетъ морскія тайны, сдѣлалъ Вэйнемэйненъ свои пѣвучія гусли, кантелэ, и подъ эту музыку поетъ заклинательныя пѣсни. Струны онъ сдѣлалъ изъ волосъ стихійнаго духа Хіиси, который живетъ въ глубокой пропасти на раскаленныхъ угляхъ, но также онъ и водный царь, и горный духъ, и лѣсовикъ, и быстрый конь.
„Вотъ играетъ Вэйнемэйненъ— |
бы было где куковать кукушке. Благой, он умеет однако быть грозным, и когда заносчивый Юкагайнен, неподросший певец заклинаний, вызывает его на состязание, Вэйнемэйнен запел заговор, на дуге у Юкагайнена выросли ветки, на хомут его лошади навалилась ива, кнут превратился в осоку, меч стал молнией, раскрашенный лук встал радугой, рукавицы стали цветами, а сам Юкагайнен потонул до рта в зыбучих песках, в трясине, и потонул бы вовсе, если бы Вэйнемэйнен не пропел заговор обратного действия и не расчаровал свою чару.
Из костей щуки, которая плавает в Море и знает морские тайны, сделал Вэйнемэйнен свои певучие гусли, кантелэ, и под эту музыку поет заклинательные песни. Струны он сделал из волос стихийного духа Хииси, который живет в глубокой пропасти на раскаленных углях, но также он и водный царь, и горный дух, и лесовик, и быстрый конь.
«Вот играет Вэйнемэйнен — |
