25 А какъ Ночь на высотѣ
Отойдетъ къ своей чертѣ,
На прогалинѣ лѣсной
Расцвѣтаетъ цвѣтъ иной.
Онъ какъ рдяность нѣжныхъ ранъ,
30 Застыдился, онъ румянъ,
Онъ горитъ, не хочетъ ждать,
Хочетъ вовсе краснымъ стать.
25 А как Ночь на высоте
Отойдёт к своей черте,
На прогалине лесной
Расцветает цвет иной.
Он как рдяность нежных ран,
30 Застыдился, он румян,
Он горит, не хочет ждать,
Хочет вовсе красным стать.
ЛУННЫЙ КАМЕНЬ.
Лунный камень, тихій пламень, тихій пламень, не простой,
То прозрачный, то туманный, сребротканный, золотой.
То скользящій, словно въ чащѣ лучъ-фонарикъ свѣтляка,
То грозящій, словно въ чащѣ ждетъ колдунъ изподтишка.
5 То какъ тайна Океана, что, сѣдой, безсмертно-юнъ,
То какъ ранній свѣтъ тумана, то какъ звоны дальнихъ струнъ.
То какъ раковина Моря, что какъ будто бы горитъ,
А какъ будто не для глаза, а для слуха говоритъ.
То какъ змѣйный свѣтъ опала, то какъ сказка жемчуговъ,
10 Какъ церковный звукъ хорала въ часъ спасенья отъ враговъ.
То какъ верба въ ночь ущерба, или въ первый мигъ серпа,
Лунный камень, струнный пламень, отъ тебя въ тайникъ тропа.
ЛУННЫЙ КАМЕНЬ
Лунный камень, тихий пламень, тихий пламень, не простой,
То прозрачный, то туманный, сребротканный, золотой.
То скользящий, словно в чаще луч-фонарик светляка,
То грозящий, словно в чаще ждёт колдун исподтишка.
5 То как тайна Океана, что, седой, бессмертно-юн,
То как ранний свет тумана, то как звоны дальних струн.
То как раковина Моря, что как будто бы горит,
А как будто не для глаза, а для слуха говорит.
То как змейный свет опала, то как сказка жемчугов,
10 Как церковный звук хорала в час спасенья от врагов.
То как верба в ночь ущерба, или в первый миг серпа,
Лунный камень, струнный пламень, от тебя в тайник тропа.
МАЗУРКА.
Я видѣлъ, какъ ты танцевала мазурку,
Легко ты скользила въ волнѣ звуковой,
И вдругъ я увидѣлъ—Снѣгурку—Снѣгурку,
Растаяла—тучкой летитъ предъ Луной.
МАЗУРКА
Я видел, как ты танцевала мазурку,
Легко ты скользила в волне звуковой,
И вдруг я увидел — Снегурку — Снегурку,
Растаяла — тучкой летит пред Луной.
