На престолѣ, въ высотѣ, свѣтлый Ангелъ нашихъ встрѣчъ,
Въ золоту трубитъ трубу, золотой онъ держитъ мечъ,
Возсіяніемъ своимъ онъ ведетъ съ очами рѣчь.
10 Посылаетъ онъ лучи на зеленые луга,
Онъ велитъ волнамъ морскимъ восходить на берега,
Онъ велитъ волнамъ морскимъ оставлять тамъ жемчуга.
Онъ сіяетъ для очей ярче Утренней Звѣзды,
Онъ даетъ тепло лучей для продольной борозды,
15 Въ изумруды и въ рубинъ одѣваетъ онъ сады.
Птица райская поетъ, и трубитъ огонь-труба,
Говоритъ, что міръ широкъ и окончена борьба,
Что любиться и любить—то вершинная судьба.
На престоле, в высоте, светлый Ангел наших встреч,
В золоту трубит трубу, золотой он держит меч,
Воссиянием своим он ведёт с очами речь.
10 Посылает он лучи на зелёные луга,
Он велит волнам морским восходить на берега,
Он велит волнам морским оставлять там жемчуга.
Он сияет для очей ярче Утренней Звезды,
Он даёт тепло лучей для продольной борозды,
15 В изумруды и в рубин одевает он сады.
Птица райская поёт, и трубит огонь-труба,
Говорит, что мир широк и окончена борьба,
Что любиться и любить — то вершинная судьба.
Адамъ, первично-красный,
Ликующая плоть.
Изъ глыбы темно-страстной
Слѣпилъ его Господь.
5 Узывчивая Ева,
Прозрачная душа.
На первый зовъ напѣва
Пришла къ нему, спѣша.
Пришла къ нему въ невинный,
10 Сіяющій Эдемъ.
Но этотъ садъ пустынный
Для разума былъ нѣмъ.
Адам, первично-красный,
Ликующая плоть.
Из глыбы тёмно-страстной
Слепил его Господь.
5 Узывчивая Ева,
Прозрачная душа.
На первый зов напева
Пришла к нему, спеша.
Пришла к нему в невинный,
10 Сияющий Эдем.
Но этот сад пустынный
Для разума был нем.
