25 Какъ мнѣ легко,
О, путь серебра,
Моя бѣлая сестра.
Мы были глубоко,
Воспарили высоко,
30 Моя бѣлая сестра.
25 Как мне легко,
О, путь серебра,
Моя белая сестра.
Мы были глубоко,
Воспарили высоко,
30 Моя белая сестра.
Тамъ, гдѣ пиршествуютъ Ангелы, гдѣ пируетъ Духъ Святой,
Тамъ, гдѣ въ синемъ свѣтитъ ладанѣ огнь червонно-золотой,
Тамъ, гдѣ кедрами Ливанскими намъ упроченъ потолокъ,
Гдѣ, являя изобиліе, смотритъ лилія въ потокъ,
5 Гдѣ любому сотрапезнику умащенья есть въ ларцахъ,
Гдѣ въ глаза былому безднику смотрятъ вѣстники въ вѣнцахъ,
Гдѣ съ восторженностью жаркою вѣчно вновь глядятъ глаза,
Гдѣ вмѣнилась въ перстни яркіе грозовая бирюза,
Гдѣ завѣсы златотканныя весь являютъ звѣздный сводъ,
10 Гдѣ летаетъ птица странная и всегда къ веснѣ зоветъ,
Гдѣ, покуда всякъ обѣдаетъ, вѣчно музыка слышна,
А никто-никто не вѣдаетъ, чей напѣвъ и чья струна,
Я иду, и въ свѣты пирные я веду тебя, сестра,
И вѣнецъ твой—златъ-сапфировый, башмачокъ—изъ серебра.
Там, где пиршествуют Ангелы, где пирует Дух Святой,
Там, где в синем светит ладане огнь червонно-золотой,
Там, где кедрами Ливанскими нам упрочен потолок,
Где, являя изобилие, смотрит лилия в поток,
5 Где любому сотрапезнику умащенья есть в ларцах,
Где в глаза былому безднику смотрят вестники в венцах,
Где с восторженностью жаркою вечно вновь глядят глаза,
Где вменилась в перстни яркие грозовая бирюза,
Где завесы златотканные весь являют звёздный свод,
10 Где летает птица странная и всегда к весне зовёт,
Где, покуда всяк обедает, вечно музыка слышна,
А никто-никто не ведает, чей напев и чья струна,
Я иду, и в светы пирные я веду тебя, сестра,
И венец твой — злат-сапфировый, башмачок — из серебра.
Звѣздники, звѣздозаконники,
Божіей воли влюбленники,
Крестопоклонники,
Цвѣтопоклонники,
5 Здѣсь въ Вертоградѣ мы всѣ
Въ невыразимой красѣ.
Звездники, звездозаконники,
Божией воли влюблённики,
Крестопоклонники,
Цветопоклонники,
5 Здесь в Вертограде мы все
В невыразимой красе.
