Когда ты въ зеркальности чистой
Допустишь хоть трепетъ случайный,
Въ душѣ моей ликъ твой лучистый
Все жь будетъ безтрепетной тайной.
Я тебя сохраню невозбранно,
И мечты, что плѣнительно-юны,
О, воздушная польская панна,
Я вложу въ золотистыя струны.
Когда ты узнаешь смущенность,
О, вспомни, что, нѣжно тоскуя,
Тебѣ отдавая бездонность,
Въ отвѣтъ ничего не прошу я.
Нѣжное золото въ сердцѣ зажглось.
Если кто любитъ блистающій свѣтъ,
Какъ же онъ Солнцу поставитъ вопросъ?
Въ самой любви есть отвѣтъ.
О, Польша! Я съ дѣтства тебя полюбилъ,
Во мнѣ непремѣнно есть польская кровь:—
Я вкрадчивъ, я полонъ утонченныхъ силъ,
Люблю, и влюбленъ я въ любовь.
Когда ты в зеркальности чистой
Допустишь хоть трепет случайный,
В душе моей лик твой лучистый
Всё ж будет бестрепетной тайной.
Я тебя сохраню невозбранно,
И мечты, что пленительно-юны,
О, воздушная польская панна,
Я вложу в золотистые струны.
Когда ты узнаешь смущённость,
О, вспомни, что, нежно тоскуя,
Тебе отдавая бездонность,
В ответ ничего не прошу я.
Нежное золото в сердце зажглось.
Если кто любит блистающий свет,
Как же он Солнцу поставит вопрос?
В самой любви есть ответ.
О, Польша! Я с детства тебя полюбил,
Во мне непременно есть польская кровь:
Я вкрадчив, я полон утонченных сил,
Люблю, и влюблён я в любовь.
