Воспламененное Свѣтило ушло за грань морей,
5 И въ тучахъ краски доживаютъ всей роскошью своей,
Чего въ нихъ больше—аметистовъ, рубиновъ, янтарей?
Къ чему свой взоръ случайно склонишь, то дастъ тебѣ отвѣтъ,
Въ одномъ увидишь пламя счастья, въ другомъ услышишь „Нѣтъ“.
Но все, на что свой взглядъ уронишь, восхвалитъ поздній свѣтъ.
10 Прозрачность, нѣжность, и чрезмѣрность, все слито въ забытьи,
Въ послѣдній разъ мы ихъ коснемся въ предсмертномъ бытіи,
И мы поймемъ, что эти краски—твои или мои.
И мы поймемъ, какъ полнозвучно поетъ волна морей,
Когда дневное отшумѣло, и Ночь, во снѣ, бодрѣй,
15 И все ночное, незамѣтно, идетъ скорѣй, скорѣй.
Вотъ, все воздушнѣй аметисты, рубины, янтари,
Все, что во внѣшнемъ—еле слышно, все ярко—что внутри,
Мгновенье пышнаго Заката—послѣднее—гори!
Воспламенённое Светило ушло за грань морей,
5 И в тучах краски доживают всей роскошью своей,
Чего в них больше — аметистов, рубинов, янтарей?
К чему свой взор случайно склонишь, то даст тебе ответ,
В одном увидишь пламя счастья, в другом услышишь «Нет».
Но всё, на что свой взгляд уронишь, восхвалит поздний свет.
10 Прозрачность, нежность, и чрезмерность, всё слито в забытьи,
В последний раз мы их коснёмся в предсмертном бытии,
И мы поймём, что эти краски — твои или мои.
И мы поймём, как полнозвучно поёт волна морей,
Когда дневное отшумело, и Ночь, во сне, бодрей,
15 И всё ночное, незаметно, идёт скорей, скорей.
Вот, всё воздушней аметисты, рубины, янтари,
Всё, что во внешнем — еле слышно, всё ярко — что внутри,
Мгновенье пышного Заката — последнее — гори!
