Когда бы я къ тебѣ не приходилъ,
Ты былъ всегда неотразимо-цѣльнымъ,
Властительнымъ, какъ голосъ изъ могилъ,
Съ лицомъ волхва, какимъ-то запредѣльнымъ.
5 И я въ тебѣ искалъ нездѣшнихъ силъ.
Но ты сталъ кроткимъ, тихимъ, колыбельнымъ?
Зачѣмъ же ты Святынѣ измѣнилъ,
Меня взманивъ обѣтомъ безпредѣльнымъ?
Скажи мнѣ, почему теперь, когда
10 Тѣнь женщины съ тобою навсегда,
Мнѣ хочется—не говорить съ тобою,
А птицей, съ птицей, выхвативъ, любя,
Ее, твою, исчезнуть отъ тебя,
И хохотать за бездной голубою?
Невѣрный, ты наказанъ будешь мной,
При всей моей любви къ глубокимъ взорамъ
Твоихъ блестящихъ глазъ. О, духъ земной,
Заемнымъ ты украшенъ былъ уборомъ.
Когда бы я к тебе не приходил,
Ты был всегда неотразимо цельным,
Властительным, как голос из могил,
С лицом волхва, каким-то запредельным.
5 И я в тебе искал нездешних сил.
Но ты стал кротким, тихим, колыбельным?
Зачем же ты Святыне изменил,
Меня взманив обетом беспредельным?
Скажи мне, почему теперь, когда
10 Тень женщины с тобою навсегда,
Мне хочется — не говорить с тобою,
А птицей, с птицей, выхватив, любя,
Её, твою, исчезнуть от тебя,
И хохотать за бездной голубою?
Неверный, ты наказан будешь мной,
При всей моей любви к глубоким взорам
Твоих блестящих глаз. О, дух земной,
Заёмным ты украшен был убором.
