20 Всю грязь душевную взмѣсивъ, какъ слизь въ болотѣ,
Въ Раскаянье ведетъ, велитъ хлестать Заботѣ.
Прикинется, что другъ, заманитъ въ разговоръ,
И скажешь тѣ слова, въ которыхъ—смерть, позоръ.
Незабываемо-ужасныя признанья,
25 Что ждали искры лишь, толчка, упоминанья,
Чтобы проснуться вдругъ, и, раны теребя,
Когтистой кошкою нависнуть на тебя.
Ты хочешь сбросить гнетъ, не чувствовать, не видѣть,
Но для существъ иныхъ, все въ томъ, чтобъ ненавидѣть,
30 Качаться страхами, силками изловить,
Дѣтоубійствовать, не отпускать, давить.
Что было точкою—гора, не опрокинешь,
И лапы чудища лежатъ, и ихъ не сдвинешь.
Глаза глядятъ въ глаза, ротъ близокъ, жаденъ… Прочь!
35 О, ненавистная, мучительная Ночь!
Послѣдней волею, упорной,
На мигъ отброшенъ Призракъ Черный,
Не знаемъ—какъ, не знаемъ—чей.
Въ зловѣщемъ Замкѣ Заключенья—
40 Тяжелый вздохъ, и облегченье,
И блескъ испуганныхъ очей.
Страхъ тутъ, онъ здѣсь, но сталъ онъ дальнимъ,
Въ молчаньи темномъ и печальномъ,
Невольно долженъ умъ молчать.
45 Въ угрозѣ, въ мракѣ погребальномъ,
Весь міръ сталъ снова изначальнымъ,
Весь міръ—замкнутый домъ, и на замкѣ печать.
Вновь Хаосъ къ намъ пришелъ и воцарился въ мірѣ,
Сорвался разумъ міровой,
50 И милліоны лѣтъ въ Эѳирѣ,
20 Всю грязь душевную взмеси́в, как слизь в болоте,
В Раскаянье ведёт, велит хлестать Заботе.
Прикинется, что друг, заманит в разговор,
И скажешь те слова, в которых — смерть, позор.
Незабываемо-ужасные признанья,
25 Что ждали искры лишь, толчка, упоминанья,
Чтобы проснуться вдруг, и, раны теребя,
Когтистой кошкою нависнуть на тебя.
Ты хочешь сбросить гнёт, не чувствовать, не видеть,
Но для существ иных, всё в том, чтоб ненавидеть,
30 Качаться страхами, силками изловить,
Детоубийствовать, не отпускать, давить.
Что было точкою — гора, не опрокинешь,
И лапы чудища лежат, и их не сдвинешь.
Глаза глядят в глаза, рот близок, жаден… Прочь!
35 О, ненавистная, мучительная Ночь!
Последней волею, упорной,
На миг отброшен Призрак Чёрный,
Не знаем — как, не знаем — чей.
В зловещем Замке Заключенья —
40 Тяжёлый вздох, и облегченье,
И блеск испуганных очей.
Страх тут, он здесь, но стал он дальним,
В молчаньи тёмном и печальном,
Невольно должен ум молчать.
45 В угрозе, в мраке погребальном,
Весь мир стал снова изначальным,
Весь мир — замкну́тый дом, и на замке печать.
Вновь Хаос к нам пришёл и воцарился в мире,
Сорвался разум мировой,
50 И миллионы лет в Эфире,
