Вьются пчелы межь стеблей,
Прогудитъ мохнатый шмель.
15 Ты бѣжишь скорѣй, скорѣй,
Вдругъ неволя—средь камней,
Вспѣнясь, звонче, веселѣй,
Зажурчишь ты: „Мель, мель, мель!“
Нѣтъ, не смогутъ голыши
20 Въ мель сложиться ручейку.
Въ травяной, въ лѣсной глуши,
Онъ, исполненный души,
Самъ себѣ поетъ: „Спѣши!“
И змѣится по песку.
25 Можетъ, онъ впадетъ въ рѣку,
Съ ней до Моря дотечетъ,
Будетъ льнуть тамъ къ челноку.
Можетъ, онъ въ своемъ лѣску
Будетъ течь подъ крикъ: „Ку-ку“,
30 Что кукушка людямъ шлетъ.
Можетъ, къ мельницѣ придетъ,
Но ужь ниточку свою
Онъ до цѣли доведетъ,
Онъ не медлитъ, онъ не ждетъ,
35 Къ колесу, блеснувъ, польетъ,
Закрутитъ свою струю.
Неширокъ ты, ручеекъ,
Неглубокъ ты,—ну такъ что жь!
Всѣмъ—свой разумъ, всѣмъ—свой срокъ,
40 Ты прекрасенъ былъ, чѣмъ могъ.
Ручеечекъ, ручеекъ,
Ты бѣжишь и ты поешь.
Вьются пчёлы меж стеблей,
Прогудит мохнатый шмель.
15 Ты бежишь скорей, скорей,
Вдруг неволя — средь камней,
Вспенясь, звонче, веселей,
Зажурчишь ты: «Мель, мель, мель!»
Нет, не смогут голыши
20 В мель сложиться ручейку.
В травяной, в лесной глуши,
Он, исполненный души,
Сам себе поёт: «Спеши!»
И змеится по песку.
25 Может, он впадёт в реку,
С ней до Моря дотечёт,
Будет льнуть там к челноку.
Может, он в своём леску
Будет течь под крик: «Ку-ку»,
30 Что кукушка людям шлёт.
Может, к мельнице придёт,
Но уж ниточку свою
Он до цели доведёт,
Он не медлит, он не ждёт,
35 К колесу, блеснув, польёт,
Закрути́т свою струю.
Неширок ты, ручеёк,
Неглубок ты, — ну так что ж!
Всем — свой разум, всем — свой срок,
40 Ты прекрасен был, чем мог.
Ручеёчек, ручеёк,
Ты бежишь и ты поёшь.
