Въ тебѣ такъ много дивныхъ
Сокровищъ, травъ, и рыбъ.
Но тамъ, въ моряхъ призывныхъ,
20 Запретный есть изгибъ.
И въ чемъ изгибъ случайный,
То каждый знаетъ самъ,
Но онъ смертельной тайной
Грозитъ всечасно намъ.
25 И намъ нельзя коснуться
Нѣмого острія,
Иначе вдругъ проснутся
Всѣ пытки бытія.
Смертельно опечаленъ,
30 Навѣки самъ не свой,
Зачахнешь ты, ужаленъ
Душою, не змѣей,—
Зубцомъ жестокимъ чуда,
Что хочетъ быть на днѣ.
35 Не все поймешь отсюда,
Что скрыто въ глубинѣ.
Живи—съ душой не споря,
Не все ты трогай въ ней.
Есть рыба Дьяволъ Моря
40 Въ моряхъ души твоей!
В тебе так много дивных
Сокровищ, трав, и рыб.
Но там, в морях призывных,
20 Запретный есть изгиб.
И в чём изгиб случайный,
То каждый знает сам,
Но он смертельной тайной
Грозит всечасно нам.
25 И нам нельзя коснуться
Немого острия,
Иначе вдруг проснутся
Все пытки бытия.
Смертельно опечален,
30 Навеки сам не свой,
Зачахнешь ты, ужален
Душою, не змеей, —
Зубцом жестоким чуда,
Что хочет быть на дне.
35 Не всё поймёшь отсюда,
Что скрыто в глубине.
Живи — с душой не споря,
Не всё ты трогай в ней.
Есть рыба Дьявол Моря
40 В морях души твоей!
