25 „Возьми“, онъ пѣлъ напѣвомъ властнымъ,
„Запястья золотыя,
„Въ нихъ день горитъ, съ отливомъ краснымъ,
„Въ нихъ звѣзды молодыя.
„Налей свой кубокъ, въ блескѣ пира,
30 „Забудь, что̀ было встарь,
„Тебѣ открыто утро Міра,
„И ты въ томъ Мірѣ—Царь“.
25 «Возьми», он пел напевом властным,
«Запястья золотые,
В них день горит, с отливом красным,
В них звёзды молодые.
Налей свой кубок, в блеске пира,
30 Забудь, что было встарь,
Тебе открыто утро Мира,
И ты в том Мире — Царь».
Что̀ мнѣ больше нравится въ безднахъ міровыхъ,
И кого отмѣтилъ я между всѣхъ живыхъ?
Альбатроса, коршуна, тигра, и коня,
Жаворонка, бабочку, и цвѣты огня.
5 Альбатросъ мнѣ нравится тѣмъ, что онъ крылатъ,
Тѣмъ, что онъ врѣзается въ грозовой раскатъ.
Въ коршунѣ мнѣ нравится то, что онъ могучъ,
И, какъ камень, падаетъ изъ высокихъ тучъ.
Въ тигрѣ то, что съ яростью мягкость сочеталъ,
10 И не зналъ раскаянья, Бога не видалъ.
И въ другихъ желанно мнѣ то, что—ихъ вполнѣ,
Нравятся отдѣльностью всѣ созданья мнѣ.
Жаворонокъ—пѣніемъ, быстротою—конь,
Бабочка—воздушностью, красотой—огонь.
15 Да, огонь красивѣе всѣхъ иныхъ живыхъ,
Въ искрахъ—ликованіе духовъ міровыхъ.
Что мне больше нравится в безднах мировых,
И кого отметил я между всех живых?
Альбатроса, коршуна, тигра, и коня,
Жаворонка, бабочку, и цветы огня.
5 Альбатрос мне нравится тем, что он крылат,
Тем, что он врезается в грозовой раскат.
В коршуне мне нравится то, что он могуч,
И, как камень, падает из высоких туч.
В тигре то, что с яростью мягкость сочетал,
10 И не знал раскаянья, Бога не видал.
И в других желанно мне то, что — их вполне,
Нравятся отдельностью все созданья мне.
Жаворонок — пением, быстротою — конь,
Бабочка — воздушностью, красотой — огонь.
15 Да, огонь красивее всех иных живых,
В искрах — ликование духов мировых.
