О, Господи, я принимаю
Все, что изъ пытокъ дашь Ты мнѣ.
15 Чтобы найти дорогу къ Раю,
Готовъ горѣть вѣка въ огнѣ.
Но я не въ силахъ видѣть муки
Ребенка съ гаснущимъ лицомъ,
Глядѣть, какъ онъ сжимаетъ руки
20 Предъ наступающимъ концомъ.
Глядѣть, какъ въ этомъ кроткомъ взорѣ
Непобѣдимо нѣжныхъ глазъ
Встаетъ сознательность, и, въ спорѣ
Со смертью, дѣтскій свѣтъ погасъ.
25 Глядѣть, какъ бьется безъ исхода
Въ немъ безглагольная борьба!
Нѣтъ, лучше, если бъ вся Природа
Замкнулась въ черные гроба!
Но лишь не онъ, въ комъ все такъ тонко,
30 Кто весь былъ обращенъ къ лучу.
Нѣтъ, пытки моего ребенка
Я не хочу, я не хочу!
И вдругъ мнѣ послышался Голосъ,
Откуда-то съ неба отвѣтъ
На то, что такъ больно боролось,
Въ душѣ выжигая свой слѣдъ.
5 „Будь равенъ со слабымъ и сильнымъ,
И къ каждому мыслью спѣши.
Не медли въ томленьи могильномъ,
Но слушай напѣвы души.
О, Господи, я принимаю
Всё, что из пыток дашь Ты мне.
15 Чтобы найти дорогу к Раю,
Готов гореть века в огне.
Но я не в силах видеть муки
Ребёнка с гаснущим лицом,
Глядеть, как он сжимает руки
20 Пред наступающим концом.
Глядеть, как в этом кротком взоре
Непобедимо нежных глаз
Встаёт сознательность, и, в споре
Со смертью, детский свет погас.
25 Глядеть, как бьётся без исхода
В нём безглагольная борьба!
Нет, лучше, если б вся Природа
Замкнулась в чёрные гроба!
Но лишь не он, в ком всё так тонко,
30 Кто весь был обращён к лучу.
Нет, пытки моего ребёнка
Я не хочу, я не хочу!
И вдруг мне послышался Голос,
Откуда-то с неба ответ
На то, что так больно боролось,
В душе выжигая свой след.
5 «Будь равен со слабым и сильным,
И к каждому мыслью спеши.
Не медли в томленьи могильном,
Но слушай напевы души.
