На перекрестках, молча, старцы ждали,
Качая поседевшей головой.
25 Среди людей блуждали смерть и злоба,
Узрев комету, дрогнула земля.
И в эти дни Димитрий[1] встал из гроба,
В Отрепьева[2] свой дух переселя.
X. ОПРИЧНИКИ.
Когда опричники, веселые, какъ тигры,
По слову Грознаго,[3] среди толпы рабовъ, Кровавыя затѣивали игры, Чтобъ увеличить полчище гробовъ,—
5 Когда невинныхъ жгли и рвали по суставамъ,
Перетирали ихъ цѣпями пополамъ, И въ добавленье къ царственнымъ забавамъ, На женъ и дѣвъ ниспосылали срамъ,—
Когда, обливъ шута горячею водою, 10 Его добилъ ножомъ освирѣпѣвшій царь,— На небесахъ, своею чередою, Созвѣздья улыбалися какъ встарь.
Лишь только эта мысль въ душѣ блеснетъ случайно,
Я слѣпну въ бѣшенствѣ, мучительно скорбя. 15 О, если міръ—божественная тайна, Онъ каждый мигъ—клевещетъ на себя!
↑Дмитрий Углицкий — царевич, князь углицкий, младший сын Ивана Грозного от Марии Фёдоровны Нагой. (прим. редактора Викитеки)
↑Иван Грозный — великий князь Московский и всея Руси с 1533, первый царь всея Руси (с 1547). (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии
X. ОПРИЧНИКИ
Когда опричники, весёлые, как тигры,
По слову Грозного,[1] среди толпы рабов, Кровавые затеивали игры, Чтоб увеличить полчище гробов, —
5 Когда невинных жгли и рвали по суставам,
Перетирали их цепями пополам, И в добавленье к царственным забавам, На жён и дев ниспосылали срам, —
Когда, облив шута горячею водою, 10 Его добил ножом освирепевший царь, — На небесах, своею чередою, Созвездья улыбалися как встарь.
Лишь только эта мысль в душе блеснёт случайно,
Я слепну в бешенстве, мучительно скорбя. 15 О, если мир — божественная тайна, Он каждый миг — клевещет на себя!
↑Иван Грозный — великий князь Московский и всея Руси с 1533, первый царь всея Руси (с 1547). (прим. редактора Викитеки)
