I.
* * *
Въ пустынѣ безбрежнаго Моря
Я островъ нашелъ голубой,
Гдѣ, арфѣ невидимой вторя,
И ропщетъ и плачетъ прибой.
5 Тамъ есть позабытая вилла,
И, точно видѣніе, въ ней
Гадаетъ сѣдая Сибилла,[1]
Въ мерцаньи невѣрныхъ огней.
И тотъ, кто взойдетъ на ступени,
10 Предъ Вѣщей преклонится ницъ,—
Увидитъ поблекшія тѣни
Знакомыхъ исчезнувшихъ лицъ.
И кто, преклоняясь, замѣтитъ,
Какъ тускло змѣятся огни,
15 Тотъ взглядомъ сильнѣй ихъ засвѣтитъ,—
И вспомнитъ погибшіе дни.
И жаднымъ впиваяся взоромъ
Въ черты безтѣлесныхъ тѣней,
Внимая беззвучнымъ укорамъ,
20 Что бури громо́вой слышнѣй,—
Онъ вскрикнетъ, и кинется страстно
Туда, гдѣ былая стезя…
Но тѣни пройдутъ безучастно,
И съ ними обняться—нельзя.
|
|
- ↑ Сивилла — в античной культуре пророчица и прорицательница. См. Сивилла в ЭСБЕ (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии
I.
* * *
В пустыне безбрежного Моря
Я остров нашёл голубой,
Где, арфе невидимой вторя,
И ропщет и плачет прибой.
5 Там есть позабытая вилла,
И, точно видение, в ней
Гадает седая Сибилла,[1]
В мерцаньи неверных огней.
И тот, кто взойдёт на ступени,
10 Пред Вещей преклонится ниц, —
Увидит поблёкшие тени
Знакомых исчезнувших лиц.
И кто, преклоняясь, заметит,
Как тускло змеятся огни,
15 Тот взглядом сильней их засветит, —
И вспомнит погибшие дни.
И жадным впиваяся взором
В черты бестелесных теней,
Внимая беззвучным укорам,
20 Что бури громо́вой слышней, —
Он вскрикнет, и кинется страстно
Туда, где былая стезя…
Но тени пройдут безучастно,
И с ними обняться — нельзя.
|
|
- ↑ Сивилла — в античной культуре пророчица и прорицательница. См. Сивилла в ЭСБЕ (прим. редактора Викитеки)
