И сквозь столичный шумъ и гулъ,
Сквозь этотъ грохотъ безучастный
Ко мнѣ донесся звукъ неясный:
Знакомый духъ ко мнѣ прильнулъ.
25 И смутный шопотъ, замирая,
Вздыхалъ чуть слышно надо мной,
И былъ тотъ шопотъ—звукъ родной
Давно утраченнаго рая:—
„Ты не исполнилъ свой предѣлъ,
30 Ты захотѣлъ успокоенья,
Но нужно заслужить забвенье
Самозабвеньемъ чистыхъ дѣлъ.
„Умри, когда отдашь ты жизни
Все то, что жизнь тебѣ дала,
35 Иди сквозь мракъ земного зла,
Къ небесной радостной отчизнѣ.
„Ты обманулся самъ въ себѣ
И въ той, что льетъ теперь рыданья,—
Но это мелкія страданья.
40 Забудь. Служи иной судьбѣ.
„Душой отзывною страдая,
Страдай за міръ, живи съ людьми
И послѣ—мой вѣнецъ прими“…
Такъ говорила тѣнь святая.
45 То Смерть-владычица была,
Она явилась на мгновенье,
|
Тот же текст в современной орфографии
И сквозь столичный шум и гул,
Сквозь этот грохот безучастный
Ко мне донёсся звук неясный:
Знакомый дух ко мне прильнул.
25 И смутный шёпот, замирая,
Вздыхал чуть слышно надо мной,
И был тот шёпот — звук родной
Давно утраченного рая: —
«Ты не исполнил свой предел,
30 Ты захотел успокоенья,
Но нужно заслужить забвенье
Самозабвеньем чистых дел.
Умри, когда отдашь ты жизни
Всё то, что жизнь тебе дала,
35 Иди сквозь мрак земного зла,
К небесной радостной отчизне.
Ты обманулся сам в себе
И в той, что льёт теперь рыданья, —
Но это мелкие страданья.
40 Забудь. Служи иной судьбе.
Душой отзывною страдая,
Страдай за мир, живи с людьми
И после — мой венец прими»…
Так говорила тень святая.
45 То Смерть-владычица была,
Она явилась на мгновенье,
|
