Смѣхъ напрасенъ, забота сурова,
И никто ничего не откроетъ,
И ничто здѣсь подъ Солнцемъ не ново,
20 Только Смерть—только Смерть успокоитъ!
|
Тот же текст в современной орфографии
Смех напрасен, забота сурова,
И никто ничего не откроет,
И ничто здесь под Солнцем не ново,
20 Только Смерть — только Смерть успокоит!
|
XX. ВОСКРЕСШІЙ.
Полуизломанный, разбитый,
Съ окровавленной головой,
Очнулся я на мостовой,
Лучами яркими облитой.
5 Зачѣмъ я бросился въ окно?
Цѣною страшнаго паденья
Хотѣлъ купить освобожденье
Отъ узъ, наскучившихъ давно.
Хотѣлъ убить змѣю печали,
10 Забыть позоръ погибшихъ дней…
Но пять воздушныхъ саженей
Моихъ надеждъ не оправдали.
И вдругъ открылось мнѣ тогда,
Что все, что сдѣлалъ я,—преступно.
15 И было Небо недоступно,
И высоко, какъ никогда.
Въ себѣ унизивъ человѣка,
Я отъ своей ушелъ стези,
И вотъ лежалъ теперь въ грязи,
20 Полурастоптанный калѣка.
|
Тот же текст в современной орфографии
XX. ВОСКРЕСШИЙ
Полуизломанный, разбитый,
С окровавлённой головой,
Очнулся я на мостовой,
Лучами яркими облитой.
5 Зачем я бросился в окно?
Ценою страшного паденья
Хотел купить освобожденье
От уз, наскучивших давно.
Хотел убить змею печали,
10 Забыть позор погибших дней…
Но пять воздушных сажене́й
Моих надежд не оправдали.
И вдруг открылось мне тогда,
Что всё, что сделал я, — преступно.
15 И было Небо недоступно,
И высоко, как никогда.
В себе унизив человека,
Я от своей ушел стези,
И вот лежал теперь в грязи,
20 Полурастоптанный калека.
|
