Если любовь питается ревностью—и чѣмъ не питается она?—конечно, она должна горѣть неугасимо, ибо здѣсь мы касаемся бездонности.
Въ колодецъ ревности
Спустился я испить,
Испилъ тамъ ревности,
Мнѣ съ жаждой вѣчно быть.
И если влюбленная мечта поетъ, что, когда любовь умираетъ, гробовщикомъ ей служитъ новая любовь, та же мечта, капризно себѣ противорѣча, говоритъ, что, въ концѣ-концовъ, любовь и вовсе не можетъ умереть, пришла—такъ ужь такъ и останется, ничѣмъ ее не выгонишь.
Тоска убиваетъ тоску,
Печаль убиваетъ печаль,
Гвоздь выбиваетъ гвоздь,
Любовь не выбьетъ любовь.
Любовь въ сущности ничего о себѣ не знаетъ, она лишь познаетъ себя, безпрерывно, вспышками, вѣчно играетъ сама съ собою въ прятки, теряетъ себя и находитъ. Въ отдѣлѣ „Испанскихъ народныхъ пѣсенъ“, носящемъ названіе—„Teoria y consejos amatorios“, „Теорія и совѣты любовные“, есть опредѣлительное въ этомъ смыслѣ четверостишіе.
Любовь ребенкомъ изображаютъ,
Глаза повязкою покрыты,
Вотъ почему всегда влюбленный
Живетъ въ потемкахъ и въ слѣпотѣ.
Безъ конца ощупывая въ слѣпотѣ самое себя, любовь даетъ себѣ многоразличныя опредѣленія.
Любовь есть ребенокъ: когда родится, ей малаго довольно, а потомъ давай все больше и больше. Лю-
Если любовь питается ревностью — и чем не питается она? — конечно, она должна гореть неугасимо, ибо здесь мы касаемся бездонности.
В колодец ревности
Спустился я испить,
Испил там ревности,
Мне с жаждой вечно быть.
И если влюблённая мечта поёт, что, когда любовь умирает, гробовщиком ей служит новая любовь, та же мечта, капризно себе противореча, говорит, что, в конце концов, любовь и вовсе не может умереть, пришла — так уж так и останется, ничем её не выгонишь.
Тоска убивает тоску,
Печаль убивает печаль,
Гвоздь выбивает гвоздь,
Любовь не выбьет любовь.
Любовь в сущности ничего о себе не знает, она лишь познаёт себя, беспрерывно, вспышками, вечно играет сама с собою в прятки, теряет себя и находит. В отделе «Испанских народных песен», носящем название — «Teoria y consejos amatorios», «Теория и советы любовные», есть определительное в этом смысле четверостишие.
Любовь ребёнком изображают,
Глаза повязкою покрыты,
Вот почему всегда влюблённый
Живёт в потёмках и в слепоте.
Без конца ощупывая в слепоте самое себя, любовь даёт себе многоразличные определения.
Любовь есть ребёнок: когда родится, ей малого довольно, а потом давай всё больше и больше. Лю-
