Небеса были сѣраго цвѣта,
Были сухи и скорбны листы,
Были сжаты и смяты листы,
За огнемъ отгорѣвшаго лѣта
Ночь пришла, сонъ глухой черноты,
Близь туманнаго озера Оберъ,
Тамъ, гдѣ сходятся вѣдьмы на пиръ,
Гдѣ лѣсной заколдованный міръ,
Возлѣ дымнаго озера Оберъ,
10 Въ зачарованной области Виръ.
Тамъ однажды, въ аллеѣ Титановъ,
Я съ моею Душою блуждалъ,
Я съ Психеей, съ Душою блуждалъ.
Въ эти дни трепетанья вулкановъ
Я сердечнымъ огнемъ побѣждалъ,
Я спѣшилъ, я горѣлъ, я блисталъ, —
Точно сѣрные токи на Яникъ,
Бороздящіе горный оплотъ,
Возлѣ полюса, токи, что Яникъ
20 Покидаютъ, струясь отъ высотъ.
Мы мѣнялися лаской привѣта,
Но въ глазахъ затаилася мгла,
Наша память невѣрной была,
Мы забыли, что умерло лѣто,
Небеса были серого цвета,
Были сухи и скорбны листы,
Были сжаты и смяты листы,
За огнём отгоревшего лета
Ночь пришла, сон глухой черноты,
Близ туманного озера Обер,
Там, где сходятся ведьмы на пир,
Где лесной заколдованный мир,
Возле дымного озера Обер,
10 В зачарованной области Вир.
Там однажды, в аллее Титанов,
Я с моею Душою блуждал,
Я с Психеей, с Душою блуждал.
В эти дни трепетанья вулканов
Я сердечным огнём побеждал,
Я спешил, я горел, я блистал, —
Точно серные токи на Яник,
Бороздящие горный оплот,
Возле полюса, токи, что Яник
20 Покидают, струясь от высот.
Мы менялися лаской привета,
Но в глазах затаилася мгла,
Наша память неверной была,
Мы забыли, что умерло лето,
