Листы срываются на вѣткахъ оголенныхъ,
И пляшутъ по кругамъ, подъ бѣшенствомъ вѣтровъ,
60 Среди дыханій разъяренныхъ.
Тебя не тронулъ Божій гнѣвъ,
Когда кипѣлъ потопъ вкругъ гибнущей вселенной,
И правосудною рукой былъ брошенъ сѣвъ
Карающей воды, и бури, долго плѣнной,
Вотъ вѣтеръ зарычалъ. Гудя, упалъ окрестъ
Разрывно-хриплый громъ, какъ камни на откосѣ,
И сдвинулись, дрожа, съ своихъ давнишнихъ мѣстъ,
Земли алмазныя скрѣпляющія оси.
И горы и поля — вспѣненный океанъ,
70 И горы и поля — могила человѣка.
И содрогнулась глубь, недвижная отъ вѣка.
А ты надъ нѣмотой потопшихъ въ безднѣ странъ, —
Надъ бурей тронъ взнесло, какъ повелитель міра,
Изъ сумраковъ тогда твоя была порфира,
Но ликъ былъ отданъ весь лучамъ,
И высоко взнесясь для огненнаго пира,
Свѣтило мирно ты, горя инымъ мірамъ.
И снова, свѣжія, другія,
Прошли столѣтья предъ тобой,
80 Какъ волны таяли морскія,
Крутясь по безднѣ голубой.
Толчкомъ взаимнымъ сокрушили
Другъ друга въ бѣшенствѣ зыбей,
Межь тѣмъ какъ въ неизмѣнной силѣ,
Въ нетлѣнной красотѣ своей,
О, солнце, ты встаешь, свой ликъ всегда вздымая,
Листы срываются на ветках оголённых,
И пляшут по кругам, под бешенством ветров,
60 Среди дыханий разъярённых.
Тебя не тронул Божий гнев,
Когда кипел потоп вкруг гибнущей вселенной,
И правосудною рукой был брошен сев
Карающей воды, и бури, долго пленной,
Вот ветер зарычал. Гудя, упал окрест
Разрывно-хриплый гром, как камни на откосе,
И сдвинулись, дрожа, с своих давнишних мест,
Земли алмазные скрепляющие оси.
И горы и поля — вспенённый океан,
70 И горы и поля — могила человека.
И содрогнулась глубь, недвижная от века.
А ты над немотой потопших в бездне стран, —
Над бурей трон взнесло, как повелитель мира,
Из сумраков тогда твоя была порфира,
Но лик был отдан весь лучам,
И высоко взнесясь для огненного пира,
Светило мирно ты, горя иным мирам.
И снова, свежие, другие,
Прошли столетья пред тобой,
80 Как волны таяли морские,
Крутясь по бездне голубой.
Толчком взаимным сокрушили
Друг друга в бешенстве зыбей,
Меж тем как в неизменной силе,
В нетленной красоте своей,
О, солнце, ты встаёшь, свой лик всегда вздымая,
