О, какая рука у ней маленькая, какая бѣлая!
Словно водная расцвѣтность, что склонилась онѣмѣлая…
Она спитъ, она въ успокоеніи,
Смерть коснулась ея.
5 Нѣтъ въ ней чувства, она легка въ своемъ успеніи,
На землѣ она совершила свое.
Можешь взять ее теперь, Господь, она
Счастья прикоснулась гранью сна.
На лицѣ ея луна, луны покровъ,
10 А въ глазахъ ея дымка облаковъ.
Ея ротъ полуоткрытъ, невозмутимъ,
Какъ у края кубка, который незримъ.
Пряди длинныхъ волосъ ея легли волной,
Какъ колосья, которые легли подъ косой.
15 Вся она кроткое успокоеніе,
Отъ нея отошли всѣ тревожности прочь.
Безшумно, медленно, безъ потрясенія,
Дверь открывается въ тихую ночь.
О, какая рука у неё маленькая, какая белая!
Словно водная расцветность, что склонилась онемелая…
Она спит, она в успокоении,
Смерть коснулась её.
5 Нет в ней чувства, она легка в своём успении,
На земле она совершила своё.
Можешь взять её теперь, Господь, она
Счастья прикоснулась гранью сна.
На лице её луна, луны покров,
10 А в глазах её дымка облаков.
Её рот полуоткрыт, невозмутим,
Как у края кубка, который незрим.
Пряди длинных волос её легли волной,
Как колосья, которые легли под косой.
15 Вся она кроткое успокоение,
От неё отошли все тревожности прочь.
Бесшумно, медленно, без потрясения,
Дверь открывается в тихую ночь.
