«Смѣлѣй!» воскликнулъ онъ. «Вонъ тамъ, въ туманной дали,
«Причалимъ мы къ землѣ». Чуть пѣнилась вода.
И въ сумерки они къ чужой странѣ пристали,
Гдѣ сумеречный часъ какъ будто былъ всегда.
5 Въ тревожно-чуткихъ снахъ дышала гладь морская,
Вздымался кругъ луны надъ сумракомъ долинъ.
И точно блѣдный дымъ, потокъ, съ высотъ сбѣгая,
Какъ-будто замедлялъ свой путь, изнемогая,
И падалъ по скаламъ, и медлилъ межь тѣснинъ.
10 О, тихій край ручьевъ! Какъ блѣдный дымъ, иные
Скользили медленно по зелени луговъ,
Иные падали сквозь тѣни кружевныя,
Роняя дремлющій и пѣнистый покровъ.
Огнистая рѣка струила волны въ море
15 Изъ глубины страны; а между облаковъ,
Три мертвыя горы, въ серебряномъ уборѣ,
Хранили слѣдъ зари, и сосны на просторѣ
Видѣньями росли, среди нѣмыхъ снѣговъ.
На Западѣ Закатъ, навѣкъ завороженный,
20 Горя, не погасалъ; и сквозь провалы горъ
«Смелей!» воскликнул он. «Вон там, в туманной дали,
Причалим мы к земле». Чуть пенилась вода.
И в сумерки они к чужой стране пристали,
Где сумеречный час как будто был всегда.
5 В тревожно-чутких снах дышала гладь морская,
Вздымался круг луны над сумраком долин.
И точно бледный дым, поток, с высот сбегая,
Как будто замедлял свой путь, изнемогая,
И падал по скалам, и медлил меж теснин.
10 О, тихий край ручьёв! Как бледный дым, иные
Скользили медленно по зелени лугов,
Иные падали сквозь тени кружевные,
Роняя дремлющий и пенистый покров.
Огнистая река струила волны в море
15 Из глубины страны; а между облаков,
Три мёртвые горы, в серебряном уборе,
Хранили след зари, и сосны на просторе
Виденьями росли, среди немых снегов.
На Западе Закат, навек заворожённый,
20 Горя, не погасал; и сквозь провалы гор
