ствовала. Боже! вижу вотъ голову огромнаго змѣя, первую голову изъ спокойнаго моря вызирающую, которая чуетъ себя владычицей цѣлой природы, царицею цѣлой завершенности. Вижу, какъ съ важностью озираетъ всѣ небеса, очами съ кругомъ солнечнымъ встрѣчается, и прячется, изумленная, на днѣ темноты… А лишь по истеченіи лѣтъ столѣтней змѣиной жизни, осмѣливается та самая голова выйти на чудовищную борьбу съ солнцемъ… Разъяла пасть… Прошипѣла, и въ томъ шипѣньи освѣдомилась о дарѣ голоса, который также долженъ былъ быть работою духа добытымъ. И вернулась, тревожная, въ лоно воды, мысля, не найдется ли въ прошлыхъ сокровищахъ выработанныхъ чего-нибудь годнаго, Господи, чтобы было Тебѣ пожертвованнымъ за голосъ, за ту пѣсню чувства и разума, которая теперь по прошествіи вѣковъ поетъ Тебѣ гимны и есть связь и знакъ духовъ, идущихъ къ Тебѣ.
Словацкій говоритъ далѣе, что черезъ поспѣшествованіе смерти тѣлъ поспѣшествовалъ духовный путь, духовное устремленіе жизни, и смерть стала закономъ формъ, царицей масокъ, бренныхъ останковъ и одеждъ духовныхъ, и доселѣ она есть лишь призракъ безъ какого-либо дѣйствительнаго посягновенія надъ міротворчествомъ. Идея творчества Духа развивается и охватываетъ собою весь міръ, и во всѣхъ первичныхъ формахъ сразу—есть откровеніе человѣчества, какъ бы дремота формъ, ихъ сонъ о человѣкѣ. Человѣкъ долгое время былъ, конечно, цѣлью творящаго Духа на Землѣ. Но сперва ему нужно было общимъ оглядомъ осмотрѣть Природу, птицей облетѣть Землю, увидѣть, какъ рѣки текутъ, какъ раскинулись лѣса, какъ идутъ цѣпи горъ. Духи Земли на крыльяхъ сперва вознеслись, осмотрѣли свои становища, потомъ принесли крылья въ жертву за форму болѣе пригодную для господства надъ Землей. Съ шестымъ днемъ Мірозданія началась въ Духѣ мысль о человѣкѣ, а ужь малѣйшій побѣгъ травы имѣетъ ее въ формѣ своей—логически написанной. Работающій Духъ шелъ постепенно впередъ, творилъ и лѣнивился, создавалъ и на собственные законы возставалъ, нерѣдко засыпалъ на дорогѣ творчества, но неуклонно шелъ впередъ. И каждое дерево есть великая развязка математическаго заданія, тайна числа. Та первая краска, которую теперь мы видимъ на деревьяхъ, есть логическое слѣдствіе взаимодѣйствія разнородныхъ, но содружественныхъ причинъ, ибо она исходитъ отъ желтаго свѣта, которымъ питаются растенія, въ смѣшеніи съ голубымъ воздухомъ и водой. „Почувствовавши запахъ розы,—проникновенно восклицаетъ Словацкій,—я забываю на минуту, какъ бы въ одуреніи, жажду и смуту
ствовала. Боже! вижу вот голову огромного змея, первую голову из спокойного моря вызирающую, которая чует себя владычицей целой природы, царицею целой завершенности. Вижу, как с важностью озирает все небеса, очами с кругом солнечным встречается, и прячется, изумленная, на дне темноты… А лишь по истечении лет столетней змеиной жизни, осмеливается та самая голова выйти на чудовищную борьбу с солнцем… Разъяла пасть… Прошипела, и в том шипении осведомилась о даре голоса, который также должен был быть работою духа добытым. И вернулась, тревожная, в лоно воды, мысля, не найдется ли в прошлых сокровищах выработанных чего-нибудь годного, Господи, чтобы было Тебе пожертвованным за голос, за ту песню чувства и разума, которая теперь по прошествии веков поет Тебе гимны и есть связь и знак духов, идущих к Тебе.
Словацкий говорит далее, что через поспешествование смерти тел поспешествовал духовный путь, духовное устремление жизни, и смерть стала законом форм, царицей масок, бренных останков и одежд духовных, и доселе она есть лишь призрак без какого-либо действительного посягновения над миротворчеством. Идея творчества Духа развивается и охватывает собою весь мир, и во всех первичных формах сразу — есть откровение человечества, как бы дремота форм, их сон о человеке. Человек долгое время был, конечно, целью творящего Духа на Земле. Но сперва ему нужно было общим оглядом осмотреть Природу, птицей облететь Землю, увидеть, как реки текут, как раскинулись леса, как идут цепи гор. Духи Земли на крыльях сперва вознеслись, осмотрели свои становища, потом принесли крылья в жертву за форму более пригодную для господства над Землей. С шестым днем Мироздания началась в Духе мысль о человеке, а уж малейший побег травы имеет ее в форме своей — логически написанной. Работающий Дух шел постепенно вперед, творил и ленивился, создавал и на собственные законы восставал, нередко засыпал на дороге творчества, но неуклонно шел вперед. И каждое дерево есть великая развязка математического задания, тайна числа. Та первая краска, которую теперь мы видим на деревьях, есть логическое следствие взаимодействия разнородных, но содружественных причин, ибо она исходит от желтого света, которым питаются растения, в смешении с голубым воздухом и водой. «Почувствовавши запах розы, — проникновенно восклицает Словацкий, — я забываю на минуту, как бы в одурении, жажду и смуту
