Ибо духъ мой предъ началомъ творенья былъ въ Словѣ, а Слово было въ Тебѣ, а я былъ въ Словѣ. (Я былъ—не Я, ибо Я есмь ликъ, а тамъ лика еще не было. Евангеліе говоритъ о Богѣ: „Въ Немъ была жизнь, и жизнь была свѣтъ человѣковъ“, но не личностей человѣческихъ. Ибо если бы Я было равночасно съ Богомъ, человѣкъ былъ бы сверстникомъ Бога).
И мы, Духи Слова, возжаждали формъ—(ежели Я, то ужь форма)—и тутъ же видимыми сдѣлалъ Ты насъ, Господи, позволивши, чтобъ мы сами изъ себя, изъ воли нашей и изъ любви нашей, вывели первыя формы, и стали предъ Тобою явленные.
Духовъ же, которые выбрали формою свѣтъ, Ты отлучилъ отъ духовъ, которые выбрали откровеніе свое въ темнотахъ; и тѣ на солнцахъ и звѣздахъ, а эти на звѣздахъ и мѣсяцахъ, начали работу формъ, изъ которыхъ Ты, Господи, отбираешь постоянно окончательное твореніе любви, для которой все сотворено, черезъ которую все родится.
Тутъ, гдѣ за плечами моими пламенѣютъ золотыя и серебряныя скалы, оправленныя въ выступы, какъ бы гигантскіе щиты, приснившіеся очамъ Гомера, тутъ, гдѣ отстрѣленныя солнца обливаютъ плечи мои лучами, а въ шумѣ моря слыхать безпрерывный голосъ, работающаго надъ формами, Хаоса, тутъ, гдѣ духи, той самой, что и я когда-то, дорогой, вступаютъ на Іаковлеву лѣстницу жизни, надъ этими волнами, на которыхъ духъ мой столько разъ пускался въ невѣдомые горизонты, новыхъ міровъ ища, позволь мнѣ, Боже, чтобы, какъ дитятко, пролепеталъ я давнюю работу жизни, и вычиталъ ее изъ формъ, что суть надписанія моего прошлаго.
Ибо духъ мой, какъ первая Троица изъ трехъ лицъ, изъ духа, изъ любви, и изъ воли сложенный, летѣлъ, призывая братскіе духи подобной себѣ природы, а чрезъ любовь волю въ себѣ пробудивши, замѣнилъ одну точку невидимаго пространства въ розблескѣ силъ магнетически-притягательныхъ. А тѣ перемѣнились въ электрическія и перунныя, и растеплились въ духѣ.
Когда же, залѣнивившись въ работѣ, духъ мой пренебрегъ добывать изъ себя солнечность, и съ дорогою творчества разминулся, Ты, его, Господи, борьбою силъ внутреннихъ и разрывомъ ихъ, братскихъ, покаралъ, не свѣтомъ ужь, а огнемъ-истребителемъ блеснуть принудилъ, и, должникомъ мѣсячныхъ и солнечныхъ свѣтовъ содѣлавъ, замѣнилъ духъ мой въ клубъ огня, и повѣсилъ его на пропастяхъ.
И вотъ на Небесахъ другой кругъ духовъ свѣтящихъ, кругу огня
Ибо дух мой пред началом творенья был в Слове, а Слово было в Тебе, а я был в Слове. (Я был — не Я, ибо Я есмь лик, а там лика еще не было. Евангелие говорит о Боге: «В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков», но не личностей человеческих. Ибо если бы Я было равночасно с Богом, человек был бы сверстником Бога).
И мы, Духи Слова, возжаждали форм — (ежели Я, то уж форма) — и тут же видимыми сделал Ты нас, Господи, позволивши, чтоб мы сами из себя, из воли нашей и из любви нашей, вывели первые формы, и стали пред Тобою явленные.
Духов же, которые выбрали формою свет, Ты отлучил от духов, которые выбрали откровение свое в темнотах; и те на солнцах и звездах, а эти на звездах и месяцах, начали работу форм, из которых Ты, Господи, отбираешь постоянно окончательное творение любви, для которой всё сотворено, через которую всё родится.
Тут, где за плечами моими пламенеют золотые и серебряные скалы, оправленные в выступы, как бы гигантские щиты, приснившиеся очам Гомера, тут, где отстреленные солнца обливают плечи мои лучами, а в шуме моря слыхать беспрерывный голос, работающего над формами, Хаоса, тут, где духи, той самой, что и я когда-то, дорогой, вступают на Иаковлеву лестницу жизни, над этими волнами, на которых дух мой столько раз пускался в неведомые горизонты, новых миров ища, позволь мне, Боже, чтобы, как дитятко, пролепетал я давнюю работу жизни, и вычитал ее из форм, что суть надписания моего прошлого.
Ибо дух мой, как первая Троица из трех лиц, из духа, из любви, и из воли сложенный, летел, призывая братские духи подобной себе природы, а чрез любовь волю в себе пробудивши, заменил одну точку невидимого пространства в розблеске сил магнетически-притягательных. А те переменились в электрические и перунные, и растеплились в духе.
Когда же, заленивившись в работе, дух мой пренебрег добывать из себя солнечность, и с дорогою творчества разминулся, Ты, его, Господи, борьбою сил внутренних и разрывом их, братских, покарал, не светом уж, а огнем-истребителем блеснуть принудил, и, должником месячных и солнечных светов соделав, заменил дух мой в клуб огня, и повесил его на пропастях.
И вот на Небесах другой круг духов светящих, кругу огня
