Ночь пришла, Ночь пришла, |
Такъ говорилъ одинъ и пѣлъ.
На горахъ, на горахъ, |
Такъ говорилъ другой и пѣлъ.
Пугуйю—было имя двухъ охранителей всѣхъ посадокъ въ саду Гуна-Камэ и Вукуба-Камэ. Но не замѣтили они муравьевъ, уворовывающихъ то самое, что имъ поручено было охранять, приходили муравьи и уходили муравьи полчищами неисчислимыми, срѣзая цвѣты, что росли полосами, и унося эти цвѣты въ зацѣпкахъ челюстей своихъ, унося ихъ поверхъ деревьевъ, а снизу деревьевъ цвѣты эти распространяли сладкій ароматъ.
Между тѣмъ, стражи все продолжали кричать изо всѣхъ своихъ силъ, не замѣчая зубовъ, что пилили и хвосты и крылья сихъ птицъ ночныхъ. То была жатва цвѣтовъ, зубы ихъ ниспускали, и зубы ихъ уносили, во всемъ ихъ благовоніи, въ Домъ Копій.
И весьма скоро наполнены были четыре вазы цвѣтами и были они до краевъ полны, когда зачался день. И вотъ пришли вѣстники, чтобы найти ихъ. Да придутъ они, сказалъ царь, и да принесутъ намъ то, о чемъ мы говорили, сказано было Юнымъ.
Весьма хорошо, отвѣтили они. Они взяли четыре вазы съ цвѣтами и предстали передъ царемъ и владыками, и взяли они цвѣты, а видъ ихъ былъ весьма пріятенъ. Такъ осмѣяны были люди Края Тѣневого, Края Крота Разрисованнаго.
Муравьевъ послали Юные въ ночи, и въ одну эту ночь муравьи нашли довольно цвѣтовъ, чей цвѣтъ былъ четвериченъ, и чей расцвѣтъ наполнилъ четыре вазы, лепестками и чашечками, красными, желтыми, бѣлыми, и черными.
При видѣ этого измѣнились въ лицѣ всѣ властители Ксибальбы, и поблѣднѣли лица ихъ, по причинѣ этихъ цвѣтовъ. Тотчасъ послали они за хранителями цвѣтовъ: Почему допустили вы уворовать цвѣты наши? Это вѣдь наши цвѣты, изъ нашего сада, что мы видимъ здѣсь, сказали они садовымъ стражамъ.—Мы ничего не замѣтили, владыка. Даже хвосты наши не были пощажены, отвѣтили они. Тогда разсѣкли имъ губы, чтобы покарать ихъ, и клювомъ сталъ ихъ ротъ, за то, что украдено было то, что было имъ довѣрено.
Ночь пришла, Ночь пришла, |
Так говорил один и пел.
На горах, на горах, |
Так говорил другой и пел.
Пугуйю — было имя двух охранителей всех посадок в саду Гуна-Камэ и Вукуба-Камэ. Но не заметили они муравьев, уворовывающих то самое, что им поручено было охранять, приходили муравьи и уходили муравьи полчищами неисчислимыми, срезая цветы, что росли полосами, и унося эти цветы в зацепках челюстей своих, унося их поверх деревьев, а снизу деревьев цветы эти распространяли сладкий аромат.
Между тем, стражи всё продолжали кричать изо всех своих сил, не замечая зубов, что пилили и хвосты и крылья сих птиц ночных. То была жатва цветов, зубы их ниспускали, и зубы их уносили, во всём их благовонии, в Дом Копий.
И весьма скоро наполнены были четыре вазы цветами и были они до краев полны, когда зачался день. И вот пришли вестники, чтобы найти их. Да придут они, сказал царь, и да принесут нам то, о чём мы говорили, сказано было Юным.
Весьма хорошо, ответили они. Они взяли четыре вазы с цветами и предстали перед царем и владыками, и взяли они цветы, а вид их был весьма приятен. Так осмеяны были люди Края Теневого, Края Крота Разрисованного.
Муравьев послали Юные в ночи, и в одну эту ночь муравьи нашли довольно цветов, чей цвет был четверичен, и чей расцвет наполнил четыре вазы, лепестками и чашечками, красными, желтыми, белыми, и черными.
При виде этого изменились в лице все властители Ксибальбы, и побледнели лица их, по причине этих цветов. Тотчас послали они за хранителями цветов: Почему допустили вы уворовать цветы наши? Это ведь наши цветы, из нашего сада, что мы видим здесь, сказали они садовым стражам. — Мы ничего не заметили, владыка. Даже хвосты наши не были пощажены, ответили они. Тогда рассекли им губы, чтобы покарать их, и клювом стал их рот, за то, что украдено было то, что было им доверено.
