Слитность законченныхъ рѣкъ,
Кровью живетъ человѣкъ.
Кровь огнескрыта растенія,
Стебли какъ будто безкровные.
15 Правда ль? А праздникъ цвѣтенія?
Зорность? Одежды любовныя?
Это напѣвная кровь
Въ весны одѣлася вновь.
Двѣ разноблещущихъ цѣльности,
20 Два разноцвѣтныхъ сіянія,
Царствуютъ, въ мірѣ, въ отдѣльности,
Все же дано имъ сліяніе.
Глянь, надъ мерцаньемъ цвѣтковъ,
Въ жерла тигриныхъ зрачковъ.
25 Въ звѣрѣ, глаза раскрывающемъ,
Пламя зеленое свѣтится.
Въ стеблѣ, влюбленность внушающемъ,
Замыселъ розой отмѣтится.
Слитность законченных рек,
Кровью живёт человек.
Кровь огнескрыта растения,
Стебли как будто бескровные.
15 Правда ль? А праздник цветения?
Зорность? Одежды любовные?
Это напевная кровь
В вёсны оделася вновь.
Две разноблещущих цельности,
20 Два разноцветных сияния,
Царствуют, в мире, в отдельности,
Всё же дано им слияние.
Глянь, над мерцаньем цветков,
В жерла тигриных зрачков.
25 В звере, глаза раскрывающем,
Пламя зелёное светится.
В стебле, влюблённость внушающем,
Замысел розой отметится.
Зеленоватый метеоръ
Упалъ среди небесъ.
Межъ тѣмъ лазоревый просторъ
Еще алѣлъ надъ чернью горъ,
5 И свѣтъ въ немъ не исчезъ.
Онъ былъ какъ быстрый изумрудъ,
Нисброшенный съ высотъ.
Блеснулъ вонъ тамъ, мелькнулъ вонъ тутъ,
И вотъ упалъ, какъ въ нѣкій прудъ,
10 За тучевой оплотъ.
А я смотрѣлъ на міръ внизу,
Взнесенный до стремнинъ.
А часъ, мѣняя бирюзу,
Готовилъ къ полночи грозу,
15 Пока я былъ—одинъ.
Зеленоватый метеор
Упал среди небес.
Меж тем лазоревый простор
Ещё алел над чернью гор,
5 И свет в нём не исчез.
Он был как быстрый изумруд,
Нисброшенный с высот.
Блеснул вон там, мелькнул вон тут,
И вот упал, как в некий пруд,
10 За тучевой оплот.
А я смотрел на мир внизу,
Взнесённый до стремнин.
А час, меняя бирюзу,
Готовил к полночи грозу,
15 Пока я был — один.
Я по ночамъ вникалъ въ гіероглифы звѣздъ,
Въ тѣ свитки пламеней въ высотахъ совершенныхъ.
Но нѣмы ихъ слова. И духъ, въ томленьяхъ плѣнныхъ,
Не перекинетъ къ нимъ, ихъ достающій, мостъ.
5 Ихъ повѣсть явственна и четко различима,
Но духъ въ нихъ не найдетъ возжажданный отвѣтъ.
На всѣ мои мольбы они отвѣтятъ: „Нѣтъ“.
Промолвятъ: „Мигъ живи, какъ смѣсь огня и дыма.
„Гори. Еще гори, покуда не сгоришь.
10 Когда же догоритъ лампада золотая,
Созвѣздье между звѣздъ, взнесешься ты, блистая,
Узнавши звѣздную, въ провалахъ Ночи, тишь.
„Но, если ты душой ненасытимо жгучей
Возжаждалъ то продлить, что длиться мигъ должно,
15 Ты камнемъ рушишься на міровое дно,
Созвѣздіемъ не ставъ, сгоришь звѣздой падучей“.
Я по ночам вникал в гиероглифы звёзд,
В те свитки пламеней в высотах совершенных.
Но немы их слова. И дух, в томленьях пленных,
Не перекинет к ним, их достающий, мост.
5 Их повесть явственна и чётко различима,
Но дух в них не найдёт возжажданный ответ.
На все мои мольбы они ответят: «Нет».
Промолвят: «Миг живи, как смесь огня и дыма.
Гори. Ещё гори, покуда не сгоришь.
10 Когда же догорит лампада золотая,
Созвездье между звёзд, взнесёшься ты, блистая,
Узнавши звёздную, в провалах Ночи, тишь.
Но, если ты душой ненасытимо жгучей
Возжаждал то продлить, что длиться миг должно,
15 Ты камнем рушишься на мировое дно,
Созвездием не став, сгоришь звездой падучей».
