Я видѣлъ морей и пустынь кругоемъ,
Я въ солнечной медлилъ побѣдѣ.
Но чувствую, лучше мнѣ въ домѣ моемъ,
Гдѣ больше желѣза и мѣди.
5 Я былъ въ златотканномъ чертогѣ вдали,
Съ волшебницей бѣлораменной[1].
Но дома сундукъ есть въ подвалѣ, въ пыли,
И въ немъ самоцвѣтъ есть безцѣнный.
Вобравши лазурь въ дальномечущій взоръ.
10 Съ конемъ распростился я. Пѣшій
Иду по лѣсамъ. И смарагдовый хоръ
Слагаетъ съ деревьями Лѣшій.
Зеленая сказка расцвѣтовъ и травъ,
Въ ней птица стакнулась со звѣремъ.
15 Хмѣлѣю. Вошелъ въ меня древній составъ.
И вотъ онъ, узорчатый теремъ.
Онъ теменъ. Онъ истовъ. Онъ ласковъ и строгъ.
Въ немъ думы и сказки ватагой.
Зоветъ мѣднокованный четкій порогъ.
20 Войди, и насытишься брагой.
Я видел морей и пустынь кругоём,
Я в солнечной медлил победе.
Но чувствую, лучше мне в доме моём,
Где больше железа и меди.
5 Я был в златотканом чертоге вдали,
С волшебницей белораме́нной[1].
Но дома сундук есть в подвале, в пыли,
И в нём самоцвет есть бесценный.
Вобравши лазурь в дальномечущий взор.
10 С конём распростился я. Пеший
Иду по лесам. И смарагдовый хор
Слагает с деревьями Леший.
Зелёная сказка расцветов и трав,
В ней птица стакнулась со зверем.
15 Хмелею. Вошёл в меня древний состав.
И вот он, узорчатый терем.
Он темен. Он истов. Он ласков и строг.
В нём думы и сказки ватагой.
Зовёт меднокованный чёткий порог.
20 Войди, и насытишься брагой.
