100 Рогъ звучитъ; огнь и громъ; вѣтръ и свѣтъ;
Громъ и огнь; дождь; утраченный слѣдъ;
Ничего; ничего; ряда нѣтъ.
Вонъ жрецы, глянь, одиннадцать встрѣчъ,
То Венеды, съ кровавости сѣчъ,
105 Глянь, у каждаго сломанный мечъ.
Десять вражьихъ идутъ кораблей,
Десять гибелей между зыбей,
О, Венеды, вамъ десять скорбей.
Девять маленькихъ рукъ надъ гумномъ,
110 Возлѣ Башни, гдѣ ночью и днемъ,
Стонутъ матери, девять числомъ.
Восемь бѣлыхъ, какъ пѣна, телицъ,
Выгонъ ихъ—островъ водъ безъ границъ,
Восемь ихъ у Царицы царицъ.
115 Семь есть солнцъ, семь есть лунъ, семь планетъ,
И Насѣдка въ ряду этихъ смѣтъ,
Семь Стихій, въ нихъ мука—точекъ свѣтъ.
Шесть цѣлительныхъ травъ въ кипяткѣ,
Карликъ сокъ ихъ смѣшалъ въ котелкѣ,
120 Палецъ въ ротъ—слышитъ все вдалекѣ.
Пять полосъ у Земли, пять вѣковъ,
Въ океанности нашихъ часовъ,
У сестры нашей пять маяковъ.
Счетъ четыре—Мерлинъ, счетъ камней,
125 Тѣхъ, чтобъ мечъ отточить намъ острѣй,
Чтобъ сражать лезвіями мечей.
100 Рог звучит; огнь и гром; ветр и свет;
Гром и огнь; дождь; утраченный след;
Ничего; ничего; ряда нет.
Вон жрецы, глянь, одиннадцать встреч,
То Венеды, с кровавости сеч,
105 Глянь, у каждого сломанный меч.
Десять вражьих идут кораблей,
Десять гибелей между зыбей,
О, Венеды, вам десять скорбей.
Девять маленьких рук над гумном,
110 Возле Башни, где ночью и днём,
Стонут матери, девять числом.
Восемь белых, как пена, телиц,
Выгон их — остров вод без границ,
Восемь их у Царицы цариц.
115 Семь есть солнц, семь есть лун, семь планет,
И Наседка в ряду этих смет,
Семь Стихий, в них мука — точек свет.
Шесть целительных трав в кипятке,
Карлик сок их смешал в котелке,
120 Палец в рот — слышит всё вдалеке.
Пять полос у Земли, пять веков,
В океанности наших часов,
У сестры нашей пять маяков.
Счёт четыре — Мерлин, счёт камней,
125 Тех, чтоб меч отточить нам острей,
Чтоб сражать лезвиями мечей.
