Любовь къ умершему брату сдѣлалась маніей моей жизни. Я никакъ не могъ забыть его. Чѣмъ больше проходило лѣтъ со дня его смерти, тѣмъ яснѣе выступали въ душѣ моей черты его лица, тѣмъ отчетливѣе понималъ я, какія блаженныя минуты духовнаго единенія исчезли для меня безвозвратно. А эти оскорбленія, эти паденія, униженія,—ихъ не было бы, если бы меня поддерживала его твердая рука.
Да, я слабый человѣкъ. Моя любовь къ нему коренится въ чувствѣ эгоизма. И однакоже никто никогда не мечталъ объ утраченной любимой женщинѣ съ такой страшной напряженностью, съ какою дни и ночи я мечталъ о моемъ погибшемъ братѣ. Гдѣ бы я ни былъ, я видѣлъ его глубокіе сѣрые глаза, его черные курчавые волосы, его улыбку, исполненную печальнаго значенія, я слышалъ его слова, которыя звучали необычно.
Любовь к умершему брату сделалась манией моей жизни. Я никак не мог забыть его. Чем больше проходило лет со дня его смерти, тем яснее выступали в душе моей черты его лица, тем отчетливее понимал я, какие блаженные минуты духовного единения исчезли для меня безвозвратно. А эти оскорбления, эти падения, унижения, — их не было бы, если бы меня поддерживала его твёрдая рука.
Да, я слабый человек. Моя любовь к нему коренится в чувстве эгоизма. И однако же никто никогда не мечтал об утраченной любимой женщине с такой страшной напряжённостью, с какою дни и ночи я мечтал о моём погибшем брате. Где бы я ни был, я видел его глубокие серые глаза, его чёрные курчавые волосы, его улыбку, исполненную печального значения, я слышал его слова, которые звучали необычно.
