Солнце, Луна, и Звѣзды, непостоянные цвѣты синихъ луговъ Неба, все же, въ измѣнчивости своей, расцвѣтающіе постоянно все новыми и новыми содвигающимися узорами, суть небесные факелы-водители, лампады-указательницы, дѣйствующіе на глядящее въ вѣкахъ человѣческое сознаніе тѣмъ сильнѣе, что не видна рука ихъ ведущая, или нѣтъ никакой руки ихъ ведущей, и движущіеся эти небесные цвѣты, непохожіе на неподвижные цвѣты земные, и однако съ ними сродные, заставляя человѣческую мысль расцвѣтать, и горѣть, и гадать, и угадывать, дѣлаютъ ее многосвѣтной и творческой.
Солнце, Луна, и Звѣзды. Молнія, пламя вулкана, и лѣсной или степной пожаръ, а изъ него, путями изумительныхъ мгновенныхъ пониманій, вся изумительная безконечность человѣческихъ огней. Дозорные костры, головни тайныхъ ямъ, факелы пещеръ, отнятыхъ у звѣря, жаркое пламя кузницъ, огонь поджигателя, непогасающее горѣнье святилищъ, свѣтовые хохоты въ хрустальныхъ люстрахъ, длинная тонкая свѣча передъ иконой рядомъ съ блѣднымъ застывшимъ лицомъ, которое побѣлѣло отъ неустанной молитвы о тѣхъ, что безумствуютъ и умираютъ, гдѣ-то тамъ, да-
Солнце, Луна, и Звёзды, непостоянные цветы синих лугов Неба, всё же, в изменчивости своей, расцветающие постоянно всё новыми и новыми содвигающимися узорами, суть небесные факелы-водители, лампады-указательницы, действующие на глядящее в веках человеческое сознание тем сильнее, что не видна рука их ведущая, или нет никакой руки их ведущей, и движущиеся эти небесные цветы, непохожие на неподвижные цветы земные, и однако с ними сродные, заставляя человеческую мысль расцветать, и гореть, и гадать, и угадывать, делают её многосветной и творческой.
Солнце, Луна, и Звёзды. Молния, пламя вулкана, и лесной или степной пожар, а из него, путями изумительных мгновенных пониманий, вся изумительная бесконечность человеческих огней. Дозорные костры, головни тайных ям, факелы пещер, отнятых у зверя, жаркое пламя кузниц, огонь поджигателя, непогасающее горенье святилищ, световые хохоты в хрустальных люстрах, длинная тонкая свеча перед иконой рядом с бледным застывшим лицом, которое побелело от неустанной молитвы о тех, что безумствуют и умирают, где-то там, да-
